Выйдя из крепости через городские ворота, я направилась по колее, идущей вправо, к лагерю. Сам лагерь представлял собой небольшое радиальное поселение, а точнее просто скопище полуразвалившихся лачуг, которые иногда ремонтировались, когда у них появлялись новые жильцы взамен умерших смертников.
Самым главным зданием была именно кухня и столовая, которые в летнее время стояли без стен, потому что стенами были простые деревянные щиты, на которых спали обычно новоприбывшие смертники. Именно от кухни радиально расположились лачужки, в которых жили отметники группами, успевшие притереться и сработаться. Но самым лакомым кусочком здесь была изба, стоявшая поодаль от лагеря, почти у кромки леса. Она представляла собою простой сруб и в ней была всего лишь одна комната да сени. Я все еще помнила, как Волопас и еще трое длаков строили наш дом. Они все время меня спрашивали, так ли они бревно положили или нет, а я лишь смеялась в ответ, ничего не смысля в строительстве, да знай себе, носила им ведра с водой да еду. Хорошие были времена…
***
Шел первый год, как я стала смертницей, и в это время наш отряд, состоявший из пяти членов, обживался в лагере, который недавно сформировали из остатков трех предыдущих. Длаки строили уютную избу.
Тогда тоже был конец Страдника, и строительство шло к своему завершению — длаки заканчивали крышу избы. Я носила им воду в ведрах, чтобы напиться да умыться в жаркий день. Уже тогда ходила в штанах, расставшись с юбкой еще в первый день по прибытию в лагерь. Но волосы еще не отрезала и даже не думала о том, чтобы расстаться с толстой золотисто-русой косой до пояса.
Ведра носила на коромысле, Волопас заставил, сказал, что так я натренирую выносливость. Вот и в тот день несла, уже в который раз, полные ведра и приблизилась к срубу, как услышала команду Волопаса:
– А теперь сделала десять полных приседаний, — он крикнул с крыши избы, даже не оборачиваясь в мою сторону. — Не снимая коромысла с ведрами, — добавил длак сухо.
Стрельнув в него недовольным взглядом, я все же подчинилась его указаниям и села вместе с коромыслом. Едва начала подниматься, как потеряла равновесие и упала вперед, перевернув ведро, висевшее слева, а вот из другого лишь расплескало воду. Наконец-то у меня будет небольшая передышка, и длаки напьются вдоволь.
Тут раздался лающий смех Ратибора, самого молодого длака в нашей компании. По возрасту он был лишь на пару лет старше меня. У него были темно-русые волосы длиной до подбородка, кожа была загорелой, отчего его улыбка стала еще белоснежней, а глаза были голубого цвета. Я все еще никак не могла привыкнуть к глазам длаков, потому что они были волчьими. У длаков всегда были глаза того животного, в которое они превращались. Старшие длаки часто мне повторяли, что глаза — это отражение души, сущности.
Поднявшись и оглядевшись, я нашла Ратика взглядом — он сидел рядом с Волопасом на крыше, но поймав мой взгляд, запросто спрыгнул с крыши на землю. Еще в полете парень трансформировался в волка. Я нервно сглотнула, так как их превращения шокировали мою всё еще впечатлительную натуру. Подбежав ко мне, Ратибор принял человеческий облик и снова залился лающим смехом, но уже в ответ на мою удивленную реакцию.
— Ура! — воскликнул волчонок — его юный возраст выдавали голубые глаза, которые скоро должны были потемнеть, очень громко. — Неужели мы сегодня напьемся ключевой водицы, — подмигнул парень мне, взглядом указав на оставшееся ведро с водой.
Он поднял ведро и принялся пить воду через край. Но не успел юноша напиться, как другой длак, Велимудр, незаметно подошедший, одним движением надел это ведро Ратибору на голову, окатив его холодной водой. Раздалось глухое рычание из-под ведра, и парень отбросил его в сторону, готовый порвать на куски наглеца. Увидев Велимудра, второго по старшинству длака, немного успокоился, однако в глазах бушевали волны недовольства.
— Нечего лезть вперед старших, — невозмутимо произнес Велимудр. Он был выше и сильнее Ратибора, и намного мудрее. Скажем так, он был мозговым центром нашего отряда. Его взгляд всегда излучал спокойствие и знание, а серебристые волосы говорили о немалом опыте.
— Бо-го-го, — раздался у левого уха грубоватый смех. — Кому-то придется снова сходить за водой, — продолжил голос, принадлежащий Булату.