Я почувствовала на себе множество детских взглядов, сверливших меня со всех сторон, от чего мне стало неуютно. Я посмотрела на Смеяну, а она снова подняла свою левую бровь, коварно ухмыляясь. Тут послышались детские сдавленные смешки. Ага, не дождетесь того, чтобы я чего-то не знала.
— Да благословит Единый пищу нашу, — едва стоило мне произнести эту фразу, как все дети шумно набросились на баранки и травяной чай. Они радостно соревновались друг с другом в поедании хлебобулочных изделий, и беззаботно прихлебывали горячий чай.
Я окинула взглядом столовую. Все они были большой дружной семьей, это было видно по тому, как дети общались между собой, как относились к своему соседу. И не смотря на скромную, почти бедную обстановку комнат, здесь царили уют и гармония, счастье и веселье, любовь и жизнь.
Опустив взгляд в кружку, я посмотрела на собственное отражение, застывшее на поверхности дымящегося напитка. И так было все понятно, относительно этого дома. Это был приют для сирот, ведь Смеяна сама назвала его приютом. Да и из взрослых здесь только она одна. Она сама, одна, воспитывает этих детей. Чужих детей. При этом смотрит на них с такой любовью и нежностью, что кажется, не каждая мать на подобное способна. Как же ей удается держать в узде всю эту ораву и улыбаться при этом?
Не то, что я. Я мысленно прокрутила своё поведение со своими воспитанниками. М-да, далеко не то общение, которое происходит между Смеяной и ее детишками. Да и дети, кажется, намного послушнее моих. Вон она попросила того мальчишку накрыть на стол, так он и других ребят подключил. И все они выглядят такими дружными. Почему-то я была уверена, если кого-то из них обидеть, то все остальные ребята встанут на защиту обиженного. Полная противоположность тем отношениям, которые существуют между моими воспитанниками.
— А теперь живо принимайтесь за свои обязанности, — вывел меня из задумчивости голос женщины. — И помните, что труд дисциплинирует ум, — сказала Смеяна наставительным тоном, подняв указательный палец правой руки вверх.
Все ребята быстро удалились из столовой, убрав ее также быстро и почти незаметно. Создалось впечатление, словно по комнате прошелся ураган, но не разрушающий, а наоборот, тот, который сметает беспорядок. Мы остались с ней вдвоем. Она смотрела на меня своими чистыми глазами, не отрывая взгляда от моего лица. Повисла непривычная тишина.
— Ну, это, — начала я, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание. — Как ты справляешься с ними? — задала я ей мучивший меня вопрос.
— Всё очень просто, — улыбнулась она, словно ожидала этого вопроса. — Любовь.
— Любовь, — переспросила я удивленно, уставившись в нее непонимающим взглядом.
— Да, именно, — хохотнула женщина. Она повернулась боком и вытянула ноги на лавку. — Детей нужно любить, — она подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. — Просто любить, — женщина положила на колени боком голову и остановила свой взгляд на мне. — Отдавать им всю себя, без остатка, — Смеяна подняла голову. — Не лгать и не лукавить, — она пожала плечами. — Не знаю как, но дети чувствуют это. Они еще не понимают, но прекрасно чувствуют твое отношение к ним, — она прищурила глаза, внимательно всматриваясь в меня. — И быть честной с ними. Честной во всем, даже в своих чувствах.
Дверь в столовую с грохотом распахнулась, и в комнату влетел высокий парень, ведущий за шиворот мальчугана помладше. Паренек выставил младшего вперед и грозно взглянул на него.
— Извиняйся, — суровым тоном приказал парень мальчишке.
— Прости, Смеяна, — тихим дрожащим голоском пропищал провинившийся, а после громко зарыдал. — Н-не выгон-няй м-меня, — прокричал он.
— Ну, кто тебе сказал, что тебя выгонять, — встала Смеяна с лавки и обняла мальчишку, который прижался к ней еще сильнее. Рыдания стали приглушенными. — Ну-ну, успокойся, — она нежно погладила его по головке. — Только больше такого не делай, а то тебя в смертники запишут, если украдешь у кого-то чужого. Да и у своих воровать нельзя. Тебе ведь теперь так стыдно, — мальчишка закивал головой и еще пуще прежнего заплакал.
— Мы еле-еле смогли его отыскать, — сказал парень, протягивая Смеяне медальон в виде расходящихся лучей солнца на шнурке. — Я знаю он вам очень дорог.
Медальон блеснул в лучах обеденного солнца, и этот лучик пронзил мою память. Я вспомнила нечто знакомое и, не задумываясь о последствиях, достала из вещь-сумки такой же, на точно таком же шнурке. Смеяна громко ахнула. Мой взгляд метнулся к ней. Женщина удивленно смотрела на медальон в моих руках, а в ее глазах собирались слёзы.