Своим приходом подсобила –
Сильнее лишь раздулось пламя ненавистного костра,
До смерти жадность в колдунах заговорила:
«— Лиши ты жизни сотню малышей –
Сестру убережешь от смерти.
Вкуси ты кровь зародышей –
Воздашь ты клятву Смерти!»
Моргнув один лишь раз, свой дух перенесла
Она в чужое тело, похоже на ее…
«— Убейте же меня скорей!» — она произнесла,
Оковы прОклятые выбора переложила на нее.
Глаза сапфировые изменили цвет,
Смарагда яркого они теперь.
Навеки в них погас отныне свет –
Злодейству душегубством распахнула дверь…
Невинная душа вернуться в тело не смогла:
Пристанищем для младшей стал чужой сосуд.
Содеяв клятву смерти, старшая заверила
Зловещий кровью адовый обет.
Зеленоглазой венценосная сестра была.
Вторая синеглазою сестрой была.
Вернуться им в свои не суждено тела –
Их судьбы жизнь коварно заплела.
Одна сестра другою стала…
(Стихи О.Баянъ)
Сила его голоса нарастала, по мере приближения к кульминации. Последний куплет сказитель пропел тихо, но в установившемся молчании его слышали даже в самых дальних уголках таверны. Как только гусляр закончил, я подозвала подавальщицу и попросила ее угостить мужчину ужином за мой счет.
— Почему вы это сделали? — спросил Олан, однако и остальные ребята смотрели на меня с не меньшим интересом.
— Таков обычай, — ответила я. — Всех странствующих сказителей принято кормить за их труд.
— Но ведь он рассказал нелепицу, — высказалась Эрбель в своем репертуаре.
— Это не бред, а скорее один из возможных вариантов событий прошлого, — пояснила я им. — Это песня называется «Сказание о двух сестрах», в нем ведется речь об аракшинских близнецах.
— Все знают, что Иллирион, младшая принцесса, была злобной ведьмой, которую потом казнили, а старшая, Алларион, сейчас правит в Скаршии, — блеснул знаниями Иргид.
— Да-да, даже наши, Дальние миры, потрясла их история, — согласилась я. — Легшая в основу сказания. Все считают, что Иллирион родилась ведьмой, — тут я кивнула в сторону Иргида, от части соглашаясь с его словами. — Но ведь до того случая, как исчезла ее старшая сестра, у нее не было никаких способностей. И просто так силы не могут появиться. Что-то предшествовало их появлению.
— Да все это выдумки, — недоверчиво проговорила Эрбель. — Где это видано, чтобы душа человека покидала его тело. Такое возможно только в случае его смерти, — остальные закивали, подтверждая сказанное.
— Мне рассказывали, что до объединения миров существовали люди с особой силой, — я вспоминала легенды и предания, поведанные бабушкой. — Их называли каликами перехожими, потому что они сначала могли вселяться в тела животных, а потом научились меняться душами с другими людьми. Говорят, их истребили в нашем мире, а выжившие погибли на руинах мертвых миров.
— Все равно не верится, что люди не смогли распознать подмену принцесс, — настаивала Бель. — Ведь характеры у них должны были быть разными.
— Чего не знаю, того не знаю, — сдалась я в первый раз.
Глаза рыжеволосой Эрбель расширились от удивления, потому что сейчас я уступила ей, а не щелкнула по носу, как делала это прежде.
Вдруг мурашки пробежали по телу, на затылке встали волосы дыбом в предчувствии опасности. Я доверяла своим инстинктам, а потому резко обернулась, готовясь отразить атаку.
— Благодарю вас за ужин, — за моей спиной стоял гусляр, поклонившись мне. — Нынче редко можно встретить тех, кто чтит древние традиции.
Я не поверила ушам своим, когда услышала фразу, заученную с детства. Так во времена гонений потомки магур находили своих, не выдавая своего происхождения.
— Крылатый народ уже давно вымер, — произнесла я ответ, не веря своим глазам.
Кроме своей семьи я никого не знала, кто принадлежал к крови крылатых людей, а потому неприлично уставилась на потомка магур. Не скрывая ответного любопытства, гусляр рассматривал меня.
— Много крови на тебе, девочка, — тихо выдал он. — Страдает твое сердце, и мечется душа. Стала ты Кровавой не по воле своей. А вот Волчицей тебя нарекли не зря, — и мужчина с усмешкой оглядел моих ребят. — Пусть солнце осветит твой путь, а ветер будет ласков, — попрощался гусляр и ушел из таверны.
Спустя некоторое время ее покинули и мы. Возвращались мы в молчании. Дети не пытались разговорить меня и не задавали вопросов. Странная задумчивость охватила меня. Эта неожиданная встреча что-то затронула во мне. А, может, все дело в словах гусляра? То, что я девочка в сравнении с ним, не оставляло сомнений. Я стала Кровавой не по своей воле? Грустная усмешка приподняла правый уголок моих губ. Еще как по своей. Это был мой выбор, трудный выбор, о котором, признаться, я не жалела.