– Тебя что-то задело. Или этот человек напомнил о чём-то? – прямо спросил Чёрный Принц, игнорируя тон телохранительницы. Что-то его зацепило в словах женщины. А может, он просто хотел убедиться в том, что не единственный, кто способен совершать поступки, о которых жалеет до сих пор.
– Ваше высочество, вы должны отдохнуть, – стиснув зубы, повторила на другой манер, Волчица.
– Неужели всё было настолько плохо? – Измаэль оценивающе разглядывал лицо наёмницы. Следовало бы остановиться, и не лезть с лишними вопросами, но он проигнорировал все приличия.
– Господин, простите за грубость, но я не хочу об этом говорить.
– Не скажешь? – Принц решил сыграть в глупость и посмотреть, что произойдёт дальше, выяснить, где же находится предел у его новой подчинённой. – Я думал, ты обязана рассказывать мне…
– Если вы мне прикажете, – прервал ледяной голос, – я разделю с вами постель, так как моя обязанность – охранять вас, неважно – как и где. Но рассказывать о себе я не обязана. – Отрезала женщина.
– Знаешь, Волчица, – нарочно обратившись к телохранительнице по прозвищу, Измаэль дистанцировался, напоминая, кто из них двоих хозяин, а кто – всего лишь слуга. – Я предпочту, чтобы женщина делила со мной постель по своей воле. – Голос принца ясно указывал на то, что он раздражён, а властные ноты добавляли надменности и высокомерия. Его самолюбие тоже уязвимо.
Не дожидаясь ответа, Измаэль резко развернулся и направился в свои покои – отдыхать, предварительно отдав приказ не тревожить его, пока сам не позовёт кого-нибудь. Он захлопнул дверь прямо перед носом наёмницы и приказал ей не появляться до завтрашнего утра.
Женщина же простояла ещё с минуту, глядя на дверь. На глаза навернулись слёзы обиды. Она сморгнула их, встряхнула головой, глубоко вдохнула и поспешила покинуть территорию старой крепости, ныне именуемой дворцом.
Глава 3. Привязанности
Риата:
Я направлялась на окраину столицы. Шла пешком – хотела осмыслить произошедшее, понять, почему меня так задели слова его высочества. В голову не приходило ни одной умной мысли. Я не услышала от него ничего нового, кроме, пожалуй, того, что он не испугался моей внешности. Так почему? Ответа так и не нашла, решила оставить этот вопрос на потом.
Отчего-то на душе было горько и мерзко. Почему люди поступают одинаково гадко? Будто не понимают, что порой их действия могут привести к тому, что они сломают кому-то жизнь. Или понимают?
Нужно отвлечься. Воспоминания той, прошлой жизни, где приходилось убивать ради выживания, только усугубят моё состояние. А мне рассеянность и раздрай в душе не нужны, по крайней мере, сейчас позволить себе этого не могу.
Мысли сами собой вернули меня на несколько часов назад.
То, с какой лёгкостью принц воспринял меня, застигло врасплох. Нет, не так. Я была поражена до глубины души его отношением ко мне как к обычному человеку, как… к женщине. Это было ново, странно и… почти невероятно. Раньше я с таким не сталкивалась: обычно меня боятся, иногда до дрожи; стараются избегать, ненавидят, или, в крайнем случае, пытаются избавиться как от порождения тёмных сил. Да, бывало уже не раз, когда охотница за головами становилась целью для других таких же искателей наживы. Правда, всё это было давно, когда маленькую девочку ещё не начали обучать искусству убийства. Девочка выросла, отомстила преследователям и получила своё нынешнее прозвище.
Нормального отношения к себе я не видела, не считая своего наставника и ещё кое-кого. Так и жила до сегодняшнего дня.
Пожалуй, я испытывала благодарность к принцу и даже в какой-то степени восхищена его смелостью – не видеть во мне зверя сложно, если и вовсе не невозможно. Он даже понял меня, всего на какую-то минуту, но понял, чего не случалось ещё ни разу за последние годы (маленький ребёнок, не воспринимающий меня как потенциальную угрозу, не считается). Стоит понять кого-то по-настоящему, проникнуться его ситуацией, как становятся очевидными слабости. Именно это напугало меня. Я оттолкнула его, как только поняла, что для его высочества открылись мои слабости. И он мгновенно стал тем, кем его привыкли видеть окружающие – палачом, не способным на жалость, – Чёрным принцем. В этом мы похожи: когда нас отталкивают, не принимают и даже не пытаются понять, мы становимся теми, кем нас хотят видеть.