- Это необязательно, - пробормотал Лоуренс в попытке выиграть время, чтобы унять сердцебиение.
Мысли его, однако, в это время были совсем о другом. Его сердце не только не могло успокоиться – напротив, ему становилось все тревожнее.
Сердце Лоуренса грызли сомнения. Если Хоро была настоящей Хоро, богом урожая, он должен был поступить правильно – отвезти пшеницу в Пасро. Лоуренс был так давно знаком с жителями деревни. Он не хотел, чтобы они попали в беду. И в то же время, когда он кидал взгляд на Хоро, то видел уже не то властное выражение лица, какое у нее было раньше – встревоженно склонив голову, она теперь походила на заточенную принцессу из рыцарских историй. Лицо Лоуренса исказилось, словно от боли. Он обратился к самому себе:
«Должен ли я вернуть в деревню эту девушку, которая эту деревню ненавидит?»
«Но если она настоящая Хоро...»
Эти две мысли раз за разом сталкивались в голове Лоуренса, не давая ему покоя, так что он весь вспотел. Внезапно Лоуренс почувствовал, что на него кто-то смотрит; но ни одного человека поблизости не было. Он обернулся туда, откуда, как ему казалось, на него смотрели, и наткнулся на Хоро, сверлившую его умоляющим взглядом.
- Ты ведь не откажешься... помочь мне, да? – спросила Хоро, чуть склонив голову. Этот умоляющий взгляд Лоуренс выдержать не мог, так что поспешно отвернулся. Он привык день за днем видеть перед собой лишь лошадиный круп. Внезапно встретиться с девушкой, которая на него так смотрит – неудивительно, что для Лоуренса это было невыносимо.
С огромным трудом Лоуренс все-таки принял решение. Медленно обернувшись к Хоро, он сказал:
- Я хочу задать тебе вопрос.
- ...Мм.
- Когда ты уйдешь, поля деревни Пасро перестанут родить пшеницу?
Конечно, Лоуренс понимал, что на подобный вопрос Хоро ни за что не ответит так, как ей невыгодно. Однако Лоуренс был опытный бродячий торговец; он встречал множество людей, которые ради заключения своих сделок лгали с легкостью. Он верил, что если Хоро солжет, он сможет легко это понять. Поэтому, чтобы не пропустить ложь, Лоуренс сосредоточился в ожидании ответа. Хоро, однако, отвечать не спешила. Кинув на нее взгляд, Лоуренс обнаружил, что теперь на ее лице было написано нечто новое. Похоже, она была в ярости и при этом едва не плакала. Она неотрывно смотрела в угол повозки.
- В ч-чем дело? – вырвалось у Лоуренса при виде такого ее лица.
- Даже если меня там не будет, у деревни все равно будут хорошие урожаи, - не меняя выражения лица, негодующим тоном ответила Хоро.
- ...Вот, значит, как?
Хоть Лоуренс и произнес эти слова внешне спокойно, от искренней ненависти в голосе Хоро его охватил страх. Хоро кивнула; ее хрупкие плечи дрожали от ярости. Присмотревшись, Лоуренс заметил, что ее руки вцепились в шкурки с такой силой, что побелели.
- Я очень, очень много лет ждала в этой деревне, больше, чем волос у меня на хвосте. Хоть я и не хотела здесь оставаться, но во имя защиты пшеницы этой деревни я никогда не жаловалась. Когда-то давным-давно я согласилась помочь одному юноше, который просил подарить деревне богатые урожаи пшеницы, и с тех пор я была верна своему слову.
Закончив эту страстную речь, Хоро отвернулась от Лоуренса, всем видом показывая, насколько глубоко она возмущена и обижена.
Быстрая и порывистая речь сменилась нерешительной, запинающейся.
- Я... я волчица, живущая в пшенице. Пшеницу я понимаю лучше всего; и не только пшеницу – вообще все, что растет из земли. Поэтому я выполнила свое обещание и сделала поля деревни плодородными и богатыми. Однако всякий раз, когда урожай не удавался, селяне бранили меня за нерадивость. В последние годы они относились ко мне все хуже, и я мечтала уйти из этих мест. Я здесь больше не выдержу. Тот стародавний уговор – я давно уже его выполнила.
Лоуренс не знал, что именно вызвало такое негодование Хоро. Ему доводилось слышать, что когда новым владельцем Пасро стал граф Эйрендотт, он, дабы повысить урожаи, все время предлагал новые методы земледелия, завезенные из южных стран. Возможно, Хоро решила, что она крестьянам больше не нужна.
Вдобавок к этому некоторые люди активно поддерживали учение Церкви, что никаких духов не существует, и слухи об этом расходились повсюду. Правда, бог урожая, живущий в таком труднодоступном месте, как Пасро, вряд ли мог услышать эти слухи.
- И дальше деревня по-прежнему будет собирать обильные урожаи. Может быть, лишь раз в несколько лет их будет ждать тяжелый недород, но это будет целиком их рук дело. Однако они же должны полагаться на самих себя, чтобы преодолевать трудности. В этой деревне я совершенно не нужна. Этим людям я совершенно не нужна!