– О?..
Бродячие торговцы обычно отращивали бороды, а вот городские торговцы в Уинфилде, похоже, предпочитали усы. Дойчман принялся пощипывать густой ус, разглядывая Лоуренса.
– Ведь, насколько я помню, паломникам дозволено посещать лишь удаленную часть монастыря, а в главное здание их не пускают, это правда?
– Правда. Даже из обитателей самого монастыря лишь немногие избранные вхожи в главное здание. Как ты уже должен знать, даже торговля шерстью происходит в особом отделении на отшибе, так что…
– Постучаться в двери главного здания не так-то просто.
– В точности так, господин Лоуренс. Конечно, это отделение для Великого монастыря Брондела жизненно важно, так что с главным зданием оно связано. Но… есть еще кое-что…
Конечно, Лоуренс прекрасно знал, что именно притягивало к себе крохотные глазки Дойчмана, опытнейшего торговца. Подпись Болан. Они не могли отправиться в монастырь ни как паломники, ни как торговцы, а значит, выбор оставался небогатый. Имя Ив, падшей аристократки Уинфилда, было знакомо всякому здешнему более-менее крупному торговцу, и оно могло служить лишь одной цели.
– Можешь не волноваться. Я не посланник какого-либо правителя.
Словам торговца веры нет, в такой ситуации особенно. Неудивительно, что взгляд Дойчмана из-под век был остр как игла. Человек, представившийся как закупщик шерсти от Торгового дома Тейлора, посмотрел сперва на письмо, потом на Лоуренса и наконец на Хоро с Коулом.
Приди Лоуренс один – Дойчман бы ему вежливо отказал. Но Лоуренс привел с собой двух спутников, а значит, едва ли он был посланником. Похоже, Дойчман пришел наконец к такому выводу.
– Прошу прощения, если причинил тебе беспокойство.
– Ничего, ничего. Пожалуйста, не извиняйся. У тебя были причины для подозрений.
– Благодарю, однако именно такого рода проблемы и стоят сейчас перед Великим монастырем Брондела.
– Э?
Сразу после недоуменного возгласа Лоуренса в дверь постучали, и вошла служанка с подносом. На подносе стояли напитки – по-видимому, те же, какие пили картежники внизу.
Что ж, по крайней мере здешние хозяева достаточно заботливы, чтобы дать что-то согревающее путникам, вошедшим с холода. От кружек поднимались клубы теплого пара, такие густые, что, казалось, схватить можно.
– Пожалуйста, угощайтесь. Это овечье молоко, вскипяченное с медом и имбирем. В зимнее время здесь все пьют этот напиток – молодые и старые, богатые и бедные, король и крестьянин. Он вас быстро согреет.
– Что ж, не откажусь.
При взгляде на пузырящееся молоко Лоуренсу показалось, что, если он это выпьет, у него зубы растворятся. Не то чтобы он не любил сладкое питье – просто ему не нравилось чересчур сладкое. Он решил ограничиться небольшим глотком из вежливости. А Хоро, обожающая подобные напитки, непременно изыщет возможность прикончить остальное.
– Вернемся к предыдущей теме.
– Да.
– Скажи, господин Лоуренс, какие мысли тебя посетили при виде нашего порта?
Обычный способ узнать, насколько человек искренен, – задать ему неожиданный вопрос. Так что Лоуренс не стал размышлять, а сказал от чистого сердца:
– Возможно, это из-за мороза и позднего часа, но он кажется совсем заброшенным.
– Увы, не кажется. Дела в последнее время идут ужасно. Я говорю это не из скромности, не как торговец, – а просто потому что это правда.
– …Очень жаль это слышать. Я бродячий торговец с материка и, честно говоря, плохо знаком с положением дел у вас в стране…
– Ясно. Значит, ты не слышал о запрете, наложенном королем Сильваном?
– Боюсь, что нет.
И городским, и бродячим торговцам, таким как Лоуренс, необходимо понимать законы тех стран, где они собираются торговать. Но если что-то случится, бродячий торговец может сбежать в безлюдье и тем самым уйти от того или иного закона. У торгового дома такой возможности нет – они не могут погружать и разгружать свои товары там, где нет порта. Для них законы – все равно что слово Единого бога.
– Если вкратце – запрет на ввоз чужеземных товаров. Продавать можно все, но покупать – только зерно и вино. Это сделано для того, чтобы –
– Чтобы остановить отток денег, да?
– Верно. Король на троне уже пять лет. Его главная цель – сделать нашу страну богатой. Но продажи шерсти с каждым годом все хуже. Кроме шерсти, королевство Уинфилд почти ничего не может продавать, а если выручка с продажи не может угнаться за тратами на покупки, конечно, наша страна беднеет. И поэтому король, которому не хватает опыта торговца, принял такое решение.