– Я хотел бы поговорить с господином Хафнером Хьюгом.
– О? Ну, я и есть Хафнер. Итак… чем могу помочь?
Лоуренс явно был бродячим торговцем, его спутники, не менее явно – монахиней и уличным попрошайкой. Никто из троих не относился к богачам, типичным покупателям картин.
– Вообще-то меня послал к тебе господин Хаскинс из монастыря Брондела…
Это все, что Лоуренс успел сказать.
Нос Хьюга, больше похожий на пятачок, дернулся, глаза уставились в угол комнаты.
Хоро, почувствовав его взгляд, отвернулась от картины Святой девы-матери с яблоком в руках.
Хоть и хрупкая, все же Хоро была волчицей.
– А… а… а…
– Ее зовут Хоро, – произнес Лоуренс, ослепительно улыбнувшись до смерти перепугавшемуся Хьюгу.
Но на то, чтобы слушать, Хьюга явно не хватало. Он смотрел на Хоро, точно громом пораженный; судя по всему, он хотел удрать, но ноги отказывались слушаться.
Первой с места сдвинулась Хоро.
Не издав ни звука, она подошла вплотную к Хьюгу.
– Стоит ли надеяться, что у тебя есть такие яблоки, как на той картине?
Тот, кого в лесу окружает стая волков, может сделать лишь одно: достать кусок мяса и отбросить от себя как можно дальше.
Все произошло мгновенно. Хьюг кивнул настолько стремительно, что его обвислые щеки затряслись, и тут же исчез в задней части своей лавки.
– Он больше похож на свинью, чем на барана, – пробормотала Хоро, провожая его взглядом.
***
Ничуть не стесняясь, Хоро потянулась за яблоком – перед ней стояла полная деревянная миска. Хьюг, хоть и был владельцем лавки, стоял в углу как пришибленный.
– Господин Хьюг.
При звуках голоса Лоуренса Хьюг попытался съежиться в точку. Лоуренс предложил ему кресло – непонятно даже, кто здесь хозяин, а кто гость.
– Мы узнали об этом месте от господина Хаскинса.
Хьюг был сильно занят – он вытирал пот со лба, неотрывно глядя на яблоки; однако, едва услышав эти слова, он застыл на месте. Потом поднял на Лоуренса полный отчаяния и мольбы о пощаде взгляд.
Жующая яблоко Хоро выбрала именно этот момент, чтобы вмешаться:
– Вот он… был крепким малым.
И издевательски покосилась на Хьюга одним глазом. Больше всего ее раздражало не то, что он был бараном, а его трусость.
Впрочем, не выкажи он страха, она, скорее всего, тоже была бы раздосадована. Волки – трудные создания.
– Крепким. Ну, жилистым.
– Да, он действительно был крепок, – добавил Лоуренс к вовсе не таким уж необходимым словам Хоро.
– Ч-что вы с ним… нет, что вы от него хотели?
Если бы Хьюг был чуть-чуть посмелее, он, видимо, спросил бы: «Что вы с ним сделали?»
Но он явно видел клыки Хоро, уплетающей яблоки. Волки и овцы – извечные враги. С незапамятных времен одни пожирали других, и так будет продолжаться впредь.
– Он рассказал нам историю своего племени и того, что было сделано в монастыре. Это была великая история. А потом мы помогли ему кое в чем.
– …Почему он… почему он послал вас ко мне?
– Мы ищем кого-то, кто хорошо знает северные земли.
Судя по глазам Хьюга, к нему постепенно возвращались силы. Вне всяких сомнений, он как продавец картин добился успеха, а значит, он был выше Лоуренса – простого человека и бродячего торговца.
– А… да… – сказал Хьюг, но споткнулся на слове «однако», которое явно хотел произнести следующим, и многозначительно посмотрел на Хоро.
Та, сожравшая уже пять или шесть яблок и как будто временно насытившаяся, облизывала пальцы. Лишь закончив облизывать указательный и безымянный пальцы от кончиков до основания, она сказала:
– Этот Хаскинс – в нем была сила. Он знал, как устроен мир.
– …
Хьюг неотрывно смотрел на Хоро, не только не произнося ни слова, но даже не дыша.
– Я имею в виду – он сделал все, чтобы выплатить нам свой долг. Но будет ли этот долг выплачен… – она покосилась на него, – зависит от тебя.
– Это… – Хьюг сглотнул, словно подавился чем-то, потом выдавил: – Ну конечно… если он так хочет, то…
– Мм, – и Хоро легонько толкнула Лоуренса в руку, будто говоря: «Ну, остальное за тобой».
– Итак, господин Хьюг. Мы рассчитываем, что ты нас кое с кем познакомишь.
– А… ну конечно, мы торгуем живописью, а многие художники часто путешествуют. Так что…
– Да, Хаскинс назвал нам имя некоего серебряных дел мастера.
Лишь теперь Хьюг стал выглядеть как истинный торговец картинами. А Хоро из девушки, самозабвенно лакомящейся яблоками, превратилась в волчицу.
– Господин Хаскинс назвал имя Фран Бонели.