Эта черточка Хоро вызвала у Лоуренса натянутую улыбку.
Однако он вовсе не был в обиде.
– Что касается денег – я ведь внес только задаток.
Сейчас они оба сидели на кровати, и разница в росте была меньше обычного.
Испытующим глазам Хоро Лоуренс дал прямой ответ.
– И, конечно, мне придется продать.
Если Лоуренс продаст лавку, а Хильде сумеет убедить своих противников, конечно, условия будут благоприятными, чтобы снова купить лавку или даже две. Если же Хильде постигнет неудача, Лоуренсу останется лишь спасаться бегством. Даже если Лоуренс и Хоро останутся в городе, едва ли он сохранит свое прежнее сияние – ведь неудача Хильде приведет к войне. И глупо будет держать дорогую собственность в городе без стен.
Говорят, в древности один легендарный король прошел через триста битв, не получив ни царапинки. Однако Лоуренс сильно сомневался, что город Леско повторит славный путь того короля.
Если землевладельцы, вложившие деньги в дома Леско, были не против войны, значит, они были полностью уверены в ее успешном завершении. Успех приносит с собой пьянящее чувство – человеку начинает казаться, что он сможет сделать все, за что ни возьмется.
Но иногда один успех и вправду тянет за собой другие, и Лоуренс не мог отмахнуться от такого как от глупой фантазии.
Важно было то, что провал здесь будет стоить Лоуренсу всего, и потому это была не та игра, в которую ему хотелось бы сыграть.
Когда Хоро решила, что Лоуренсу следует купить лавку в этом городе, она заявила, что ей будет уже не важно, что произойдет с северными землями. Раз так, Лоуренс должен найти в себе силы не плакать над одной-двумя лавками.
Так думал Лоуренс, так он должен был поступить.
– Хотя…
– Мм? – и Хоро взглянула на него.
– Продавать лавку, даже не открыв ее… странное чувство, – сказал он.
Лоуренс прежде был уверен, что здесь начнется его жизнь городского торговца. Будь это так, он очутился бы в водовороте событий, которым никак не смог бы противостоять.
Все, что он мог бы тогда сделать, – отдать свои товары, когда от него это потребуют, похватать свои пожитки и спастись бегством.
Но вместо уныния и подавленности Лоуренс испытывал нечто вроде разочарования.
– Мне тоже очень жаль того, что будет с лавкой. Но ты ведь хорошо знаешь, что бывает с теми, кто цепляется за прошлое, верно? – ответила Хоро. Нечасто в ней замечалось такое самоуничижение.
Хоро мотало по всему миру из-за ее прошлого. Лоуренс должен был бы выучить урок ее жизни и, немедленно отринув идею открыть лавку в столь опасном месте, отправиться искать счастье в другие места.
Даже он это понимал.
Тем не менее слова Хоро слегка ошарашили его – правда, по иной причине.
– Может, и так, но…
– …Но что?
Лоуренс положил руку на голову Хоро и медленно погладил.
Хоро с недовольным видом попыталась оттолкнуть его руку, но Лоуренс продолжил гладить.
Хвост Хоро шелестел по кровати, значит, ее раздражение не было искренним.
Следом Лоуренс обнял Хоро, словно для того, чтобы она никогда от него не ушла.
– Но иногда прошлое – это то, что держит двоих вместе.
Лоуренс припомнил ту ночь, когда Хоро проникла в его повозку, залитую лунным светом.
«Я хочу вернуться в Йойтсу», – сказала тогда волчица.
Но из-за одной этой фразы Лоуренс, конечно же, никогда не забрался бы в такую даль, как сейчас.
– Дурень. Одна и та же судьба не повторяется снова и снова, – ответила Хоро и наконец отпихнула руку Лоуренса.
Это было верно.
Но верно было и обратное.
– Уверен, трудные времена кончатся совсем скоро, – произнес Лоуренс. Хоро хихикнула.
Лоуренс положил подбородок на макушку Хоро, и хвост размашисто колыхнулся.
***
Вечером того дня, когда Лоуренс успешно продал свою лавку, Хильде, как и обещал, появился на постоялом дворе.
На этот раз он был в облике кролика с самого начала, так что узелка с одеждой при нем не было.
Когда город празднует и мясо улетает с полок со страшной быстротой, гулять по улицам в облике кролика опаснее, чем по лесу.
– Могу ли я узнать ваше решение?
Хильде выглядел более худым, чем прошлой ночью, и голос его звучал не столько хрипло, сколько иссушенно.
Легко было представить, что он весь день отчаянно, изо всех сил пытался уговорить своих противников в компании Дива.
Если когда-нибудь он будет рассказывать летописцу о своей жизни, это будет самая сильная часть рассказа.
Хильде сидел на стуле совершенно не по-кроличьи. Лоуренс ответил ему за себя и за Хоро: