С каждым «нет» в ее голосе все сильнее чувствовались слезы. Ее хватка ослабла, вскоре обе руки бессильно повисли.
Плечи затряслись, точно у плачущего ребенка, выброшенного из дома под ливень.
– Почему нет? Урон, возможно, даже немного преувеличен. Пусть это запретная книга, но не волшебная же. Да, она может подстегнуть к созданию новых рудников, но… все равно мне не кажется, что это будет какая-то внезапная трагедия, которая разорит все северные земли разом.
Хоро подняла глаза на Лоуренса.
В этих глазах он увидел отчаяние торговца, на караван которого напали волки и который изо всех сил пытается найти выход.
– …Конечно, до этого момента могут пройти десятилетия, но сейчас об этом нет смысла думать, разве не так?
При этих словах Хоро глубоко вздохнула.
Она выглядела так, будто хотела закричать; а еще – как будто сдерживала слова, которые слишком пугали. Лоуренс понял, что, видимо, верно было и то, и другое, когда слезы потекли у нее из глаз.
– Есть… смысл…
– …А?
Лоуренс, выведенный из равновесия унынием Хоро, которое довело ее до слез, не мог заставить голову работать.
Но даже если он позже поймет, что Хоро имела в виду, едва ли от этого изменится то, что он должен сделать.
Потому что так устроен мир. И это вечная истина, лежащая между Лоуренсом и Хоро.
– Есть смысл… Я ведь живу очень долго. Ты не будешь рядом со мной всегда. Почему, почему я одна должна буду смотреть, как леса вырубают из-за моего решения? Почему я должна буду смотреть, как горы раздевают донага? Ну же… почему ты говоришь, что я должна решать? Ты хочешь, чтобы это была моя вина? Потому что сам ты скоро умрешь, и что будет после этого, для тебя неважно? Ты, ты…
Сжав кулаки, Хоро молотила Лоуренса по рукам.
Он принял на себя несколько ударов. Ясно было, что она полностью не вкладывалась; если бы он хотел, смог бы остановить ее в любой момент.
Но состояние Хоро сейчас было для него куда более болезненным ударом, чем удары ее самой.
Кулачки Хоро дрожали, и слезы заливали ее лицо, выдавая полное бессилие перед судьбой, которую она не в силах была изменить.
Она снова и снова колотила Лоуренса – теперь уже по груди – точно предвосхищая момент, когда он закроет глаза и уже никогда не откроет.
– Я могу выносить это, потому что ты рядом… Но я… я…
Она шмыгала носом, обратив свое залитое слезами лицо на Лоуренса.
– Я не настолько сильна.
И, словно руки, которыми она молотила Лоуренса, в конце концов потеряли всю силу, она ухватила его за рукава. Плача, она цеплялась за них, точно моля не покидать ее.
Когда Хоро рисовала лавку мечты Лоуренса, она спросила: «А для меня место в твоей лавке есть?» В том вопросе не было ни капли шутки.
Хоро действительно жаждала найти для себя место; ради этого она готова была закрыть глаза на многие неприятные вещи.
Однако если она решится отдать запретную книгу, ей придется нести бремя ответственности за развитие рудников на века вперед. Лоуренс не сомневался, что Хоро думает именно так и даже не задается вопросом, верно ли это.
И Лоуренса к тому времени уже не будет. При везении он проживет еще лет пятьдесят.
Если он сляжет с тяжелой хворью, то, вполне возможно, не протянет и недели.
Человеческая жизнь коротка. Один поэт сказал: «Коль что-то потерять страшишься сердцем, влюбленность не безумием ли будет?»
Хоро, должно быть, смирилась с этим с самого начала. Несомненно, она уже многократно испытывала нечто подобное. Честно говоря, при виде такой растерянной Хоро Лоуренс подумал, что ему стоит гордиться, что он достиг в этой жизни того, чего достиг.
Его взгляд упал на руку Хоро, потом медленно поднялся вновь на ее лицо. Хоро продолжала смотреть на Лоуренса, всхлипывая и шмыгая носом, отбросив всякую гордость самопровозглашенной Мудрой волчицы.
Лоуренс взял ее за руку.
Хоро по-прежнему плакала.
Мудрая волчица уже знала, что Лоуренс сейчас скажет.
– Тогда ты можешь не решать, – произнес он, заключая хрупкое тельце Хоро в объятия. – Ты ведь с самого начала знала, что нам придется отдать Хильде книгу, правда?
Лоуренс чувствовал примерно то же, что и Хоро.
Все «за» и «против» были ясны, условия тоже.
И тем не менее Лоуренс попытался как-нибудь одержать верх над Хоро. Он не умел сдаваться – обычное дело для торговца.
И Хоро не могла не предвидеть, что он скажет в конце концов.
Она хотела этого.
Должно быть, ей самой сейчас было стыдно, что она вот так всхлипывает, в силах лишь дожидаться слов, которые ей нужны.