Мои лучшие годы пастушьего пса закончились пять лет назад. Хотел бы я сказать, что у меня еще много лет впереди, но, увы, на самом деле это не так.
– А у тебя, значит, есть муж?
Диана перевела взгляд с меня на задавшую этот вопрос Ив.
– Был.
Судя по этому короткому ответу, данному без малейших колебаний, она не собиралась оглядываться назад и копаться в старых воспоминаниях.
И все же, когда Диана, от которой по-прежнему исходило какое-то непонятное ощущение, положила белоснежную ладонь на грудь, у нее было лицо, как у юной девушки, вспоминающей секреты минувшей ночи. Она продолжила:
– И когда они пришли в мой город, я была возбуждена так, как не была уже много лет. С вами было так же?
Ее взгляд обратился на Ив, потом на хозяйку. Те посмотрели друг на дружку и одновременно натянуто улыбнулись.
– Раздражение считается как часть возбуждения? – поинтересовалась Ив.
– Если только в возбуждение входит и зависть, достаточно сильная, чтобы ослепить, – сказала хозяйка.
После этих ответов на лице Дианы отразилось некоторое удивление, но тут же она мило улыбнулась. Это была не маска, как прежде, а нечто более естественное.
– Хи-хи. И в конце концов вас обеих тоже позвали. Это просто, э…
– Раздражает.
– Вызывает зависть.
Обе женщины закончили слова Дианы разом, а потом все три заулыбались.
– Но, думаю, это невинное очарование может когда-нибудь завести их в сложное положение.
– Уверяю тебя, только один из них окажется в сложном положении, – и Ив улыбнулась всезнающей улыбкой. Хозяйка и Диана захихикали.
Несмотря на совершенно разные происхождение, возраст и воспитание, того глупого барана они оценивали одинаково. Будучи согласен с ними, я, конечно, на его защиту вставать не собирался.
– Но именно поэтому для меня стало неожиданностью, что они решили устроить должную церемонию, – заметила Диана и достала из сумочки запечатанное письмо.
Оно выглядело так же, как то, которое получила хозяйка. Открывая свой экземпляр, она походила на мотылька, чересчур близко подлетевшего к пламени.
– Ха-ха. Я подумала точно так же! Мне казалось, что они будут слишком смущаться, чтобы так сделать.
– Вот именно. Я их решимость поддерживаю, но чтобы пригласить и нас…
– И будет еще двое гостей? – спросила хозяйка. Ив довольно вздохнула и ответила:
– Да. Все-таки он совершенно немыслимый тип.
– «Немыслимый тип», да, это прямо про него, – кивнула Диана.
Хозяйка робко обратилась к ней:
– Да, кстати, о чем ты с ними говорила? Как старшая в смысле жизненного опыта.
Я непроизвольно поднял голову – мне показалось, что этот вопрос очень нетипичен для хозяйки.
Тем не менее – и вопреки робкому тону – на лице хозяйки был написан живой интерес. Хотя в городке она никогда не влезала в женские беседы, она была в самом подходящем для этого возрасте.
– Хочешь узнать? – и Диана странно улыбнулась.
– У нас много времени, – с усмешкой заметила Ив и, как и хозяйка, подалась вперед.
– Это история любви, известная людям моего города…
Когда Диана начала свой рассказ с этих слов, атмосфера в карете стала для меня, рыцаря, довольно неуютной.
***
У этих шумных женщин было время. И вино. И сверх того – множество прекрасных закусок.
Поглощенные рассказом Дианы, они смеялись, они ужасались, они иногда улыбались, иногда сердились, иногда просто слушали с интересом.
Хотя никто из них не был ребенком, а Ив и Диана не походили на любительниц веселых бесед, все они вели себя как юные девушки. Хозяйка тоже участвовала в разговоре, хоть и почти не перебивала, и время от времени пила вино, которое ей полюбилось. Увы, я не испытываю желания высказать свое мнение о том, кто из трех своим поведением напоминал самую глупую девушку.
Подобно собаке, которая гложет брошенную ей кость и пять, и десять дней напролет, они разговаривали без передышки с тех самых пор, как покинули город, и успокоились наконец, лишь когда остановились позавтракать.
Ив, смеявшаяся так звонко и громко, что у нее тряслись плечи, как у дикого зверя, сказала, что устала от смеха, и перешла из кареты в повозку с вещами. Солнце светило очень тепло, и царило полное безветрие – скорее всего, она просто решила подремать.
А может, у нее от этой истории живот разболелся.
Ясно, что к тому глупому мужчине у нее были некие чувства.
Быть может, слова «немыслимый тип» она использовала, чтобы самой подумать над этим – поглодать ту кость, в ее собственном смысле.