Само их существование как пары – доказательство этих безумных слов.
Хозяйка обняла меня, и я глубоко вздохнул.
Я не мог обнять ее в ответ.
Все, что я мог, – лизнуть ей щеку.
– Эти двое и свадебная церемония… – пробормотала Диана и отпила вина. – Просто смеяться хочется.
Хозяйка тоже улыбнулась, ну и я гавкнул.
Несколько дней спустя мы приехали в маленькую деревушку, и к нам в карете присоединились еще две женщины.
Одна была очень строгой на вид священницей, чей характер был полной противоположностью Ив. Вторая – бродячий серебряных дел мастер.
В карете было уже довольно тепло.
Теперь, когда их стало пять, и у каждой были свои отношения с той парочкой, разговоры могли идти, казалось, бесконечно.
Я иногда вылезал из кареты и шел сам, иногда лежал на крыше повозки с вещами.
Хорошо время от времени побыть одному.
Но, поскольку сам я каждую ночь сплю в объятиях хозяйки, быть может, не мне смеяться над тем мужчиной.
Как моя встреча с хозяйкой была настоящим чудом, так, несомненно, их путешествие приносило чудеса многим другим, вроде нас. Если бы не оно, я сейчас не лежал бы в карете, слушая звонкие возгласы и смех.
Это было, похоже, очень важно для всех вовлеченных, но с учетом истории Дианы я объяснил бы это так.
Они ищут радугу.
Но именно там, где они сейчас, и есть конец радуги.
Для пса это, по-моему, довольно глубокое суждение.
Я немного сожалел, что не мог с ними поделиться своими мыслями, но, возможно, в этом и не было нужды.
– Энек! – позвала меня хозяйка, выйдя из остановившейся ненадолго кареты.
Быть может, как обладание вещами заставляет колебаться перед лицом путешествия, так умение говорить заставляет колебаться перед лицом разговора.
Однако того, что делать действительно необходимо, в жизни очень мало.
Хорошо, что та глупая парочка осознала эту истину.
Я вздохнул, потом отрывисто гавкнул.
И со всех ног побежал к моей обожаемой хозяйке.
Окончание
У Лоуренса болела голова.
Сперва он утверждал, что это преувеличение, но потом стал чувствовать, что голова болит всерьез.
Причина была ясна.
Письма, которые разослала Хоро.
Они были адресованы Норе, Ив и другим, кого они повстречали в своем странствии, – причем только женщинам.
В письмах значилось: мы устраиваем пир, приезжай на весенний праздник Святого Альзеури.
Более того, впервые он узнал об этих письмах, когда Хоро отдала их, уже написанные, а Лоуренсу сказала: «Самцов я оставляю на тебя».
Он тогда еще мог бы догнать бродячего торговца, которому она передала письма.
Но поступи он так, ему пришлось бы иметь дело с могучим гневом Хоро.
Из опыта своих путешествий с Хоро он знал, что подобные поступки она никогда не совершает без причины.
Более того, с учетом ее ума было весьма вероятно, что она уже успела вооружиться непробиваемыми доводами в пользу своей правоты. В подобных ситуациях она, как правило, была уже за гранью всякой возможности переубеждения.
Все, что Лоуренс мог, – гадать, то ли он когда-то наступил Хоро на хвост, то ли как-то еще вызвал ее неудовольствие, сам того не заметив, или она просто не в своей тарелке.
Независимо от итога этих размышлений Лоуренсу оставалось лишь молить Единого бога о милосердии.
Если задуматься, нет ли в здешних горах богов, которые услышали бы его молитвы, то все эти боги должны щеголять прекрасными большими треугольными ушами и пушистыми хвостами – как Хоро.
Так или иначе, когда Мудрая волчица что-то прятала за пазухой, она становилась неуправляемой.
Возможности Лоуренса были весьма ограниченны. Те письма должен был написать кто-то, а людей, которым Хоро могла бы такое доверить, поблизости было немного. Лоуренсу оставалось поговорить с одним из таких людей.
Идя тем же путем, каким Хоро принесла ему письмо, Лоуренс шагал по заснеженной дороге прочь от строящегося здания.
Он планировал закончить с крышей еще прошлой осенью, зимой сделать внутреннее убранство, да так, чтобы у людей голова шла кругом, а весной, когда снег начнет таять, уже принимать посетителей, но все сроки оказались сорваны. В степях на юге, похоже, случилась война, и множество бродячих ремесленников отправилось туда. Кроме того, большой торговый корабль, принадлежащий тому, кто одолжил ему деньги на строительство, сел на мель и был тяжело поврежден. А еще снег выпал раньше обычного, затруднив доставку материалов.