– Но я признаю, в минуты слабости я действительно подумывал от нее отказаться.
– Пытаешься сбежать через любую дырочку в словах… торговец до мозга костей.
– Ох, ну ладно… я от нее отказался. Довольна?
Лоуренс сдался. Если она делала такой расстроенный вид, победить ее было невозможно.
– Ну, тогда потратить побольше денег совсем не проблема – так я хотела бы сказать; но сперва я хочу услышать, почему ты отказался.
Лоуренс хотел было сказать «просто каприз», но передумал. Изо всех сил стараясь, чтобы его слова прозвучали достойно, он произнес:
– Когда я открою лавку, торговать станет вполовину менее интересно.
– …Мм?
– Когда открою свою лавку, стану ленивым и буду только вспоминать с тоской былые деньки. Но они будут уже позади – конец приключениям.
Конечно, Лоуренса, как и раньше, манили деньги. Но они перестали быть его главной заботой; он не готов был больше гнаться за прибылью через любые бури.
Если он обзаведется лавкой сейчас, это не принесет ему счастья – именно потому, что он так долго и так сосредоточенно гнался за этой мечтой.
– Пфф…
Лицо Хоро из насмешливо-сердитого стало серьезным, и она кивнула. Любое счастье обращается в пепел когда-нибудь. Хоро это знала и боялась.
– Но, знаешь, я так долго об этом мечтал… Надеюсь, ты это оценишь. Все-таки я буду очень рад, когда открою собственную лавку.
Хоро медленно кивала, но вид у нее был озадаченный.
– Хмм… тогда для тебя это должно быть настоящей катастрофой.
– …Катастрофой??
Они с Хоро словно обменялись лицами: теперь Лоуренс смотрел озадаченно, а на лице Хоро было написано: «Ну разумеется».
– Мммхмм. Ты же отказался от своей мечты ради меня. Те, кто придумал поговорку «За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь», явно будут расстроены.
У Лоуренса отвисла челюсть; он потерял дар речи. Его мысли скакали, но, как он ни старался найти какой-то другой смысл этих слов, понятен был лишь один: он отказался от погони за одним из зайцев, но все равно ничего не поймал.
От этой мысли Лоуренса едва не стошнило. Он словно очутился совершенно безо всякой прибыли после рискованной торговой сделки. Он отвернулся. Даже если это была шутка – то слишком жестокая.
Повернувшись обратно, он встретил сочувственный взгляд Хоро.
– Ну и что с того? Не трясись, лучше радуйся! Тот, у кого ничего нет, может только приобрести, разве не так?
Следует ли ему выказывать гнев? Печаль? Какое-то другое чувство? Хоро словно на иностранном языке говорила. Уголки ее губ загнулись вверх, изо рта высунулся язычок, как у шута какого-то.
– Хо-хо, и ведь ты до сих пор ничего со мной не сделал. Если ты хочешь хватать вещи, не протягивая за ними руки, тебе придется стать волшебником.
Никогда еще Лоуренсу не хотелось так сильно выбросить кого-то за борт. В который раз он позволил волчице вертеть собой как ей вздумается и еще глубже заглянуть в его сердце.
Хоро прильнула к Лоуренсу, точно волчица к волку, затем подняла голову.
– Хех… но чтобы пометить территорию, недостаточно просто огородить ее веревкой. А как именно пометить – решать тебе.
Лоуренс ощущал на шее мягкое дыхание Хоро. «Если я взгляну на нее, я проиграл», – подумал он.
И, разумеется, он проиграл в тот же миг, когда подумал.
– Конечно, ты не полностью отказался от своей мечты. Во всяком случае, я надеюсь. Просто если ты будешь доволен, когда обзаведешься лавкой, тебе понадобится ученик. И вот тогда наступят слишком трудные времена, чтобы наслаждаться жизнью, не правда ли?
Хоро отвернулась и рассмеялась. Лоуренс чувствовал себя рыбой, которую обглодали до костей. Он может трепыхаться сколько хочет – это все равно ничего не изменит. Он вздохнул, мысленно сказав себе, что хотя бы не должен быть таким уязвимым.
Хоро ухмылялась – она явно получала удовольствие от этой маленькой драмы.
– Я так понимаю, у тебя был собственный ученик? – неестественным тоном спросил Лоуренс; однако Хоро, похоже, надоело его дразнить, и она ответила:
– В некотором роде… я ведь волчица Хоро Мудрая. Многие искали у меня знаний.
– Вот как.
Лоуренс, успевший уже забыть недавний разговор, был искренне впечатлен.
Хоро, однако, явно смутилась.
Может, она пытается как-то возместить то, что слишком уж сильно дразнила Лоуренса только что, и нарочно преувеличивает?
– Пожалуй, называть их «учениками» было бы большой натяжкой, хотя, несомненно, они себя ими и считали. И все-таки именно ко мне, вожаку стаи, всегда стремились новоприбывшие… хотя им приходилось ждать своей очереди, была ведь еще сотня других.