Убедительность была той самой гирей, которая клалась на весы, чтобы взвесить торговца. Лоуренс не был вполне уверен, что Ив именно это и имела в виду, но он знал, что она пытается оценить его по убедительности его ответа… так что, скорее всего, так и было.
Ив выслушала его слова с мрачноватой улыбкой. Потом ее лицо вернулось к своему обычному выражению, и она поднесла к губам чашку.
– Прости… я действительно хочу с тобой торговать… я не должна была задавать столь странных вопросов.
Левый уголок губы Лоуренса дернулся вверх, и он поднял свою чашку на уровень чашки Ив. Он не стал чокаться, чтобы не повредить хорошее серебро; это просто был способ показать сопернику, что ты признаешь его равным себе.
– Я уже говорила тебе, что завидую тебе и твоей спутнице… никогда я не чувствовала этого так сильно, как сейчас.
Ив улыбнулась и пожала плечами. Потом перевела взгляд на Коула в своей обычной манере торговца.
– Что ж, похоже, ты не ученик Крафта Лоуренса. Лично мне, честно скажу, очень жаль.
При этих словах глаза Коула округлились, но он тут же опустил голову. Похоже, он не знал, куда себя деть. Лоуренс улыбнулся; в душе он тоже считал, что это «очень жаль».
Коул, конечно же, разрывался, поскольку знал, что не может принять невысказанного предложения Ив. Та, похоже, тоже это понимала… она улыбнулась и закрыла глаза. Когда она их вновь открыла, то смотрела уже на Лоуренса.
– Полагаю, ты уже знаешь, что поиск тех костей, которым занимается Дива, – это не что-то там, что обойдется тебе в сотню Румионов. Если ты полезешь туда очертя голову, очень быстро поймешь, как на самом деле дешевы наши жизни. А я своему суждению как торговца доверяю… и хочу доверять и твоему.
Медленно повернув свою чашку, Лоуренс сделал еще глоток. Если он сейчас не скажет кое-что преувеличенное, Хоро будет на него очень зла.
– Я выбрал жизнь, а не деньги… но моя спутница мне дороже жизни. И еще… я сам с нетерпением жду, что будет.
Их слова были словно эхом того, прошлого разговора, когда они спорили о ценности жизни. Ив улыбнулась… вот так же улыбалась Хоро в своем волчьем обличье.
– Время от времени позволить себе хорошую охоту за сокровищами – это даже забавно. Ну хорошо… хочешь разузнать о связях домов Джин и Дива? Я напишу тебе рекомендательное письмо в Дом Джин. Ну а дальше…
Она закрыла один глаз и склонила голову набок… ее поза дышала уверенностью.
– …все в твоих руках.
Несомненно, она была само очарование. Хоро, конечно, была бы очень расстроена, если бы такое услышала, но поза Ив и ее выражение лица просто ослепляли. Она была настоящим торговцем… талантливым, знающим, когда какие слова говорить и с какими жестами. Лоуренс опустил голову, признавая все это. Торговцы, вставшие на золотую дорогу, поистине впечатляли…
Отрезав ножом кусок дорогого пергамента, Ив что-то написала и посыпала песком, чтобы чернила быстрее высохли. Пока они сохли, она подготовила нить из конского волоса и кусочек красного воска. Подождав достаточное время, она свернула пергамент в трубочку, запечатала воском и обвязала нитью. Письмо было готово.
Выглядело оно вполне обыденно, но такие письма были для торговцев на вес золота. Лоуренсу подумалось, что Ив, возможно, сказала правду и что она действительно хочет с ним торговать.
– Чтобы избежать разных несчастных случаев, я покину город завтра. Отправлюсь морем на юг, навсегда оставлю здешние холодные места.
– Давай тогда устроим прощальную вечеринку, чтобы я мог выразить свою благодарность. Это будет мой последний шанс тебя увидеть, прежде чем ты станешь по-настоящему большим торговцем.
Лоуренс взял ее письмо; Ив улыбнулась и кивнула.
– Сегодня мне надо как следует отдохнуть перед дорогой. Но если ты вернешься вечером, я могу попросить слугу приготовить нам ужин.
– А как насчет завтра на рассвете?
Улыбка Ив, возможно, выражала такую же степень удивления, какую большинство людей выражают всем своим лицом. С таким видом она сидела секунду, потом скрестила руки на груди и вздохнула.
– Но на рассвете я буду одна… что ж, полагаю, это даст мне возможность показать, что я умею.
В Ренозе Ив тоже шутила с Лоуренсом на тему, как она уверена в собственной привлекательности… а может, это вовсе и не шутка была. Она говорила так мягко – вполне подобающе своему благородному происхождению. И хриплый голос лишь усиливал это впечатление. Коул смотрел на нее с отвалившейся челюстью. Будь на ней подходящее одеяние, ее вполне можно было бы принять за какую-нибудь баронессу.