— Господин староста, вот что я получил!
Сэм извинился одним взглядом, Лоуренс лишь улыбнулся и вышел из дома старосты. Свою задачу — произвести хорошее впечатление — торговец, кажется, выполнил. Теперь жить в деревне станет чуточку легче.
«Интересно, что принёс тот незваный гость?»
Прямо перед домом стояла непривязанной взмыленная лошадь, за ней издалека наблюдала стайка деревенских ребятишек.
Такая амуниция явно предназначалась для длинного пути, и сам посетитель был одет в дорожное. Поневоле задаёшься вопросом: какое же дело заставило бы деревенского жителя отправиться в долгую поездку? Да только Лоуренс приехал сюда не ради торговли — сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы выведать у Сэма или Эльзы дорогу к монастырю. Так как же быть дальше?
К гостинице Лоуренс шёл, погрузившись в раздумья.
Холо так сладко спала, что Лоуренс сам решил ненадолго прилечь и не заметил, как уснул. Когда он открыл глаза, уже стемнело.
— Как было сказано? Если не сложить одежду и не накрыться одеялом, хорошего ужина не жди?
Он приподнялся и заметил на себе одеяло, которым точно не накрывался.
— Ты для такого слишком добрая, — зевая, в тон ей сказал Лоуренс.
Холо перебирала шерсть на хвосте и ответила ему хихиканьем.
— Долго же я проспал… Ты небось голодная.
— Я хранила твой сон, превозмогая голод. Теперь ты видишь мою доброту?
— А может, просто взяла денег у меня из кошелька?
Холо, по своему обыкновению, не рассердилась, лишь ухмыльнулась, блеснув клыками.
Лоуренс слез с кровати, открыл деревянные ставни, выглянул наружу и покрутил головой по сторонам.
— Смотри-ка, в деревне ночь наступает быстро. В такой час на площади уже ни души.
Холо тут же встрепенулась.
— И магазинов не видно. Сможем ли мы поужинать? — взволнованно обратилась она к Лоуренсу, усевшемуся на подоконник.
— В пивной наверняка сможем. Туда-то путники заглядывают хоть изредка.
— Так отправимся же поскорее.
— Но я ведь только встал… Ладно-ладно… — сдался Лоуренс под сердитым взглядом Холо, пожал плечами и, едва поднявшись с подоконника, кое-что заметил.
Безлюдную в сумерках площадь стремительно пересекла чья-то тень — приглядевшись, он признал в ней мельника Эвана.
— Гляди-ка! — раздался возглас, и Холо вдруг вынырнула откуда-то снизу.
Тот чуть не вскрикнул:
— Ты как чёрт из табакерки! У меня душа в пятки ушла.
— Потому что она у тебя заячья? Но что там?
Любой испугается, если выскочить перед ним бесшумно, не издавая звуков шагов или шуршания одежды, но отвечать на насмешки Холо себе дороже.
— Да ничего особенного. Но интересно, куда он идёт.
— К церкви.
Считается, что мельник, как никто другой, должен быть чист душой. В церковном городе Рюбинхайгене пастушке Норе приходилось посещать церковную службу, несмотря на то, что священнослужители заваливали её тяжёлой работой и выказывали недоверие. Так и Эван, возможно, часто заглядывал на молитву.
— Не нравится мне это.
— А как ему-то не понравилось бы, узнай он, что мы за ним следим.
Тем временем Эван легонько постучал в дверь. Стучал как-то чудно, словно желая подать знак человеку за дверью, что пришёл именно он. Впрочем, стоило ли удивляться и его попытке скрыться от людских глаз, и тому, как он старался не наделать лишнего шуму, — стоило ли этому удивляться, зная, что парень — мельник?
Кроме того, церковь в деревне была явно не на хорошем счету. Поэтому Лоуренс только пожал плечами и уже собрался отойти от окна, как вдруг Холо с силой потянула его за край сюртука.
— Чего? — спросил он, но девушка молча указала за окно — туда, где стояла церковь.
Глазам торговца предстала удивительная картина.
— Ну надо же… — весело пробормотала Холо.
Её хвост зашевелился, подметая доски пола; Лоуренс уставился на него как зачарованный, но тут же пришёл в себя и захлопнул ставни, заработав недовольный взгляд спутницы.
— Только богам позволено наблюдать за человеческой жизнью, — заявил он.
Волчица не нашлась что ответить и с досадой посмотрела на закрытые ставни.
Конечно, на стук двери отворились, и на пороге церкви предстала Эльза. Тогда-то Эван заключил девушку в объятия, будто пытаясь удержать в руках чрезвычайно дорогую вещь. Назвать эти объятия всего лишь тёплым дружеским приветствием не повернулся бы язык.
— Неужто тебе самому не интересно?
— Интересно — если они говорят о какой-нибудь тайной торговой сделке.