— Конечно, они захотели обратить в свою веру Терэо. Но стараниями наших праотцов дело закончилось без крови, разве что церковь построили. Дa и только. Пришли в итоге вот к чему: в Энберге закроют глаза на то, что мы почитаем Великого Торуэо, а взамен обложат нас большими налогами. Так нам старики говорили.
На подобные компромиссы миссионерам приходилось идти довольно часто — о таких случаях рассказывали и по сей день.
— И вот лет тридцать-сорок назад появился святой отец Франц.
Запутанная история деревни понемногу прояснялась.
— Правда? Но нынче в церкви за священника молодая девушка…
— Да, так и есть.
Пьяный собеседник с готовностью поддержит любой разговор, поэтому Лоуренс решил спрашивать всё, что его интересовало.
— Мы зашли, чтобы попросить о молитве за спокойное странствие, и тут нате — встречает нас молодая девушка в одежде священника. Удивлению не было конца. Всё же есть особая причина тому, что служит именно она, а не кто-то другой?
— Ну ещё бы. Эльзу Франц подобрал больше десяти лет назад. Хорошая она девушка, но работа священника ей не по плечу, — подал голос один селянин, и остальные за столом дружно закивали.
— Но если Эльзе эта работа не по плечу, нельзя ли пригласить кого-нибудь из церкви Энберга?
— Да тут такое дело… — замялся собеседник, а затем взглянул на своего соседа.
Тот, в свою очередь, посмотрел на другого мужчину рядом с собой. Эстафета с переглядываниями обошла весь стол, и в итоге ответил тот, кто её начал:
— Ты же торговец из далёких краёв?
— Ну да.
— Стало быть, знаком с каким-нибудь служителем высокого сана из большой церкви?
Лоуренс не понимал, к чему тот клонит, однако почуял, что, если бы такой знакомый у него имелся, следовало бы ответить утвердительно.
— Вот бы он хоть слово сказал этой ораве церковных крыс из Эн…
Мужчина не договорил: подошедшая Ирма смачно шлёпнула его по затылку:
— Ты что это болтаешь нашему гостю, а? Ох, достанется же тебе от старосты!
Глядя, как насупился собутыльник — точно мальчик, которого обругала мать, — Лоуренс чуть не прыснул, но вовремя заметил суровый взгляд Ирмы и поспешил спрятать улыбку.
— Ты уж извини, что мы тут будто скрываем от тебя что-то. Но даже странник… да нет, именно странник должен понимать: у каждой деревни найдутся свои тайны.
Говорила Ирма весьма убедительно, как мудрая женщина, которой пришлось скитаться с котлом для варки пива на спине, к тому же сам Лоуренс, разумеется, признавал правоту этих слов.
— Дело путника — поесть, выпить да повеселиться. А затем отправиться в другой край и рассказать, как хорошо ему было в нашей деревне.
— Да, тут я согласен.
Ирма рассмеялась:
— Ну что, вот вам на сегодня последняя работа! Выпить да повеселиться, — с этими словами она хлопнула по спине одного из посетителей, а затем вдруг кинула взгляд куда-то в сторону и, повернувшись к Лоуренсу, ухмыльнулась:
— Да только наставление моё ни к чему — твоя спутница-то совсем уже опьянела.
— Слишком давно она не притрагивалась к выпивке — напрочь забыла о том, что нужно знать меру.
У самого Лоуренса пива оставалось только на донышке, поэтому он осушил кружку одним глотком и встал со стула:
— Отведу-ка домой, пока чего не выкинула. Она ведь ещё не замужем.
— Ха-ха-ха! По себе скажу: хмель — самый страшный враг женщины.
Компания собутыльников Лоуренса как-то сдавленно и неловко рассмеялась в ответ на слова Ирмы, — видно, о её похождениях ходило немало историй.
— Учту, — коротко ответил Лоуренс и положил на стол серебряные монеты.
Десять торени, плата за пышный пир, приземлились на стол со звоном, ласкающим слух. Люди не любят, когда сорит деньгами тот, кого они встречают каждый день, однако с радушием примут странника, если он делает то же самое. Лоуренс забрал Холо — совсем пьяная, она полулежала, уткнувшись головой в стол, — и покинул таверну под насмешки и слова благодарности за весёлый вечер.
Таверна с гостиницей находились на одной площади, и теперь это казалось настоящим благословением. Пусть Холо и хрупкая девушка, поесть эта Волчица в человеческом обличье любила, а еду и выпивку поглощала в невообразимом количестве, прибавляя в весе соответственно, поэтому нести её было довольно тяжело.
Впрочем, правда ли она опьянела так, что не могла ходить самостоятельно?
— Ты слишком много ешь и пьёшь, — пропыхтел Лоуренс, положив руку Холо себе на плечо и поддерживая её за талию.