Лоуренс вспомнил слова Арольда.
Точно, на повестке дня у Совета Пятидесяти вопрос о ввозе-вывозе пушнины.
— Так вот, по поводу людей у городских стен. Сейчас выдающиеся люди города обсуждают, продавать торговцам мех или нет. На время обсуждения на продажу меха наложен запрет. Поэтому и ремесленники в сомнениях: покупать товары для выделки шкур или нет. Вот поэтому все там и собрались.
По всей видимости, её не раз об этом спрашивали, поэтому объяснение было таким гладким. Если сказанное ею — правда, то это очень важно.
Лоуренс даже забыл про грушевое вино и продолжил расспрашивать:
— Но почему так вышло?
— Ах, это… Ну так каждую зиму на север шло много людей.
— Ты имеешь в виду Северный поход?
— Да. Его отменили, и поэтому нет желающих покупать мех. И вот почему сейчас в городе больше людей, чем обычно.
Чем больше людей, тем больше денег. Северные меха особенно ценятся на юге как предмет роскоши. Но зачем потребовалось собирать Совет и запрещать торговлю мехом? Во-первых, люди у городских стен — это торговцы, приехавшие закупить пушнину. Даже если в Ренос не приехали участники похода, чтобы купить меха, здесь всё равно должно найтись достаточно покупателей.
Картинка не сходится.
— Я понял, что покупателей меховой одежды нет, но разве не лучше тогда продать пушнину приехавшим за ней торговцам?
Девушка бросила взгляд на кувшин с вином, который совершенно не пустел, и с улыбкой предложила Лоуренсу выпить. Работницы трактиров знают толк в том, как подразнить мужчину.
Если отказаться выпить и надавить на неё, можно вызвать её неудовольствие или даже обратить против себя. Поэтому Лоуренс послушно пригубил сладкое грушевое вино.
Девушка одобрительно улыбнулась:
— Рыцари и наёмники любят разбрасываться деньгами. Но торговцы, приезжающие в город по делам, обычно очень прижимисты. — Девушка катала по столу монеты, полученные от Лоуренса. — Иногда мне дарят роскошные наряды, как у знатных дам. Конечно, они безумно дорогие. Но…
— Мммм, — протянул Лоуренс. Вино быстро ударило ему в голову, ведь он сегодня уже пил с Холо. — Вот оно что. Мех как сырьё удивительно дёшев, а вот в виде одежды… Поэтому, если его продать как есть, город мало заработает.
Девушка улыбнулась, точно настоятель перед осознавшей свои проступки паствой.
«Ты понял», — говорил её взгляд.
Картинка наконец сложилась.
Но прежде чем Лоуренс успел подвести итог, девушка наклонилась над столом. Она изменилась в лице, а одну из полученных монет медленно опустила за лиф.
— Я рассказала вам всё, что слышала от других девушек, — внезапно холодно произнесла она, глядя исподлобья и слегка приподняв подбородок.
Теперь, когда он поднимал на неё взгляд, первое, что бросалось в глаза, — её красивые ключицы. Она знала, как найти подход к пьяному клиенту. Лоуренс понял, что это настоящие деловые переговоры. Его собеседник — женщина, которая может заставить клиента купить дорогое меховое манто.
— В первую очередь я должна заботиться о клиентах, которые ко мне благосклонны. Поэтому вы не слышали того, что я скажу вам дальше, понятно?
Лоуренс принял понимающий вид и кивнул.
— Вероятнее всего, иностранным торговцам запретят покупать меха. Ремесленники и другие люди, работающие с кожаными изделиями, разозлятся, верно?
— Откуда такая информация? — спросил Лоуренс.
Девушка загадочно улыбнулась.
Интуитивно Лоуренс почувствовал, что у девушки надёжный источник. Этого нельзя утверждать с точностью, но вполне вероятно, что сюда захаживает кто-то из Совета Пятидесяти.
Девушка ничего не сказала, потому что произнеси она фразу «Я не могу вам этого сказать» — и это сразу же вызвало бы сомнения в подлинности информации. А может быть, она испытывала Лоуренса. Действительно важная информация не даётся легко и просто.
— Я работаю в трактире, поэтому меня не интересуют цены на мех, но для торговцев эта тема отлично идёт под выпивку, верно?
— Да, иногда и напиваешься до чёртиков под такие разговоры. — Лоуренс расплылся в подобающей деловым переговорам улыбке, девушка же прикрыла глаза и тихонько рассмеялась:
— Из хорошего бара люди выходят шатаясь. Они сами этому рады.
— Я столько выпил, что ещё немного — и меня тоже унесёт.
Девушка распахнула глаза. Её губы улыбались, но глаза оставались холодными.
Лоуренс только хотел продолжить, как из кухни её окликнули.
— О, как раз готово. — Она поднялась со стула и снова стала той девчушкой, которую Лоуренс увидел, когда вошёл.