— Что такое? — спросил Лоуренс, заметив взгляд Холо.
— Ты будто не желаешь никуда плыть.
— Да нет, не в том дело.
Холо приподняла одну бровь и уставилась на торговца. Взгляд её говорил, что она видит его насквозь — мог бы и получше соврать.
— Тогда давай искать лодку, да побыстрее.
Лоуренс понимал, что едва ли найдёт судно, на котором можно спуститься по реке вместе с животными и возом, а потому свою лошадь оставил на конюшне. Повозку тоже удалось пристроить: спасибо конюхам, договорившимся с грузчиками, — последние взяли её в аренду.
Плыть на лодке Лоуренс не особо хотел, но другого выхода сейчас не было: пуститься в путь по суше он уже не мог.
В портовом городе Кэльбе немало торговцев проводят зиму в вынужденном безделье, и поездка наверняка поможет ему обзавестись связями. Эта мысль помогла ему решиться.
— Хорошо, хорошо. Я тогда пойду поищу судно, а ты… Сходи купи провизии в ближайшей лавке. Нам нужно где-то на три дня. И ещё вина покрепче.
Он вынул из кошелька две новенькие серебряные монеты и положил в руку Холо.
— А пшеничный хлеб?
В ценах Холо уже разбиралась и понимала: полученных денег на пшеничный хлеб не хватит.
— Пышный хлеб не испечёшь без дрожжей. Вот и с деньгами на него то же самое.
Холо досадливо потупилась, хотя больше из упрямства: после разговора в гостинице она уже не рассчитывала на желаемое. Но тут же снова подняла голову:
— А крепкое вино зачем?
Похоже, девушка запомнила, что Лоуренс предпочитает слабую выпивку. Пустячок, а приятно, хоть она и не его портной или сапожник. Конечно, он и виду не подал, что доволен, лишь коротко ответил:
— Скоро поймёшь.
Холо недоуменно воззрилась на него, а затем, кажется, истолковав всё по-своему, довольно хлопнула в ладоши:
— Тогда я собью цену и куплю задёшево!
— Только слишком много не нужно.
— Угу. И встретимся здесь.
— Да… — решительно кивнул Лоуренс и тут же охнул: от резкого движения заныла щека, распухшая после удара Эйб.
Кожа в этом месте теперь была лиловая, и торговец даже подумывал взять мази у аптекаря, однако вдруг заметил обеспокоенный взгляд Холо и сразу решил, что ради такого можно и потерпеть.
— У тебя всё на лице написано, между прочим.
— А меня с малых лет учили, что честность — лучшая добродетель.
— Неужто? — Холо склонила голову набок и натянуто улыбнулась.
— На самом деле нет. Учитель ещё говорил, что честность — удел глупцов.
Холо фыркнула и заявила:
— А над глупцами грех не посмеяться.
Она повернулась к нему спиной и двинулась прочь, сразу смешавшись с толпой.
Лоуренс пожал плечами, вздохнул и почесал в затылке. Он не мог сдержать улыбки: очень уж весёлой вышла перепалка с Холо. Но в то же время тревожила одна мысль: неужто теперь ему суждено стать ведомым в их паре? Как бы вернуть себе главенство?
Жаль, что оно не закреплялось какой-нибудь бумагой. Лоуренс не сомневался, что в таком случае сумел бы заполучить её обратно. Впрочем, следовало признать, что это было бы уже совсем неразумно и такие мысли лезли в голову лишь из-за отчаянного нежелания проигрывать.
«Я люблю тебя».
Совсем недавно он произнёс эти слова, а кажется, будто прошли годы. Вспоминая сказанное, Лоуренс мучился чувством, которому не находил объяснения: от него щемило в груди и сводило лицо, но в то же время оно приносило радость.
Отчасти это было умиротворение: в конце концов, он сумел облечь в слова то, что раньше не имело названия. Вместе с тем он испытывал лёгкое смущение. Впрочем, лёгкое ли? Скорее, довольно сильное.
Однако ко всему этому примешивалась досада, будто он потерпел поражение в битве.
— Но в какой битве-то? — усмехнулся Лоуренс.
Он посмотрел в ту сторону, куда ушла Холо, пожал плечами и вздохнул, а затем зашагал по направлению к причалам.
К счастью, лодку он отыскал довольно быстро.
Хотя те, кто хотели обогнать остальных и пуститься рекой первыми, шумели на весь порт, стоило неспешно осмотреться вокруг — и нашлось немало свободных лодок, готовых перевезти людей или груз. Владелец одной сразу же согласился взять на борт двух путников. Лоуренс думал, что все суда заняты, а поэтому с него сдерут втридорога, но цена оказалась на удивление разумной.
Владелец лодки, мужчина в годах, осклабился, узнав, что торговец будет вместе со спутницей. Лоуренс сделал вид, что этого не заметил. Неудивительно, что Эйб вела здесь торговлю, скрывая лицо и притворяясь мужчиной.