ахмурилась, проигрывая про себя пару вариантов того, откуда она могла знать Малию, и оба из них были довольно жестокими и не радужными. С тех пор, как ее семью убили, она мстила многим виновным и невиновным, и первым вариантом было то, что Изабель, возможно, убила мать девчонки и теперь ей хотят отомстить. Второй вариант еще хуже, на Изабель все чаще и чаще стали объявлять охоту и обещать неплохое вознаграждение за ее голову, но охотникам самим не хотелось марать руки, так что они предлагали эту грязную работенку тем оборотням, которые остались без стаи, без семьи, без чести и принципов. Женщина пристально смотрела в глаза девушки, пытаясь уловить хоть что-то, но кроме волнения и страха ей больше ничего не удалось почувствовать. Сердце Хейл бешено колотилось, готовясь вырваться из грудной клетки. Перед ней сидела её мать, женщина, в которой она нуждалась последние девять лет... Малия не знала, что говорить, как себя вести, стоит ли говорить Изабель правду, и если да, то как ей это сообщить. В общении Малия не была спецом, она не умела подбирать правильные слова, не умела остановиться вовремя, не умела держать себя в руках, не выносила ложь, не умела лгать сама. Девушка нервно сглотнула ком, подступивший к горлу, Хейл боролась с чувствами, которые и сама понять не могла: её душа рвалась к матери, стремясь обнять волчицу, впитать в себя ее запах, заботу, любовь, которой не было. Мозг же девушки противился порывам души, Малия, рассуждая логически, начинала ненавидеть Изабель за то, что та ее оставила, не пыталась найти, за то, что волчица не смогла почувствовать свою дочь. Да, конечно же, женщине стерли память, и она ничего не помнит, но как же инстинкты, как насчет тех чувств, которые забыть невозможно? Почему она не чувствует своего ребенка, почему она не чувствует свою дочь? С каждым вздохом девушке становилось все труднее и труднее дышать, похоже, у койота начался приступ паники. Малия старалась дышать ровно, спокойно вдыхая и выдыхая, и это помогло восстановить дыхание, но сердце шатенки все так же продолжало больно колоть... Оно единственное не понимало, что делать, как поступить, ее сердце, оно было согласно и с разумом девушки, и с порывами её души. Разрываясь между двумя, оно замерло, но спустя пару секунд забилось вновь, решив ничего не делать и лишь наблюдать за выбором шатенки. Малия неподвижно сидела и смотрела на Изабель в упор, боясь пошевелиться или сказать что-то. Она просто молча, наблюдала за волчицей, рассматривая ее лицо, глаза, форму носа и губ. Девушка пыталась запомнить мать, отпечатать ее внешность у себя в памяти. Девушка прекрасно помнила, что завтра они с Питером уедут и, возможно, это последняя в ее жизни встреча с матерью, может, она больше никогда её не увидит, не посмотрит в ее глаза, койот в полной мере старалась насладиться этим моментом и запомнить все в мельчайших подробностях. Затянувшееся молчание решила прервать Изабель, которой, по сути, надоело разглядывание друг друга и монолог с самой собой. - Кто вы и зачем приходили ко мне? - серьёзно спросила волчица. Дверь в кафе открылась, Малия и Изабель одновременно повернулись в сторону двери и посмотрели на вошедшего в кафе Питера. - Господи, - жалобно протянула совсем нерадостная Малия и схватилась за голову. - Надо же, какая неожиданная встреча! - пропел подошедший к ним Питер, притворно улыбнувшись. - Ну да, конечно, - недовольно пробурчала Малия. - Прям совпадение какое-то! Присев рядом с дочерью и волчицей, Питер сделал заказ и, кокетливо улыбнувшись, посмотрел на Изабель. Мужчина, не отрывая взгляда, рассматривал оборотня. Он пытался понять, что же в ней было такого особенного, что он мог в ней найти. Питер пытался понять себя, свои чувства, копаясь в собственных мыслях, воспоминаниях, мужчина пытался всё вспомнить, он пытался понять себя тогдашнего, того, кем он являлся раньше. Питер внимательно рассматривал лицо женщины. Он рылся в ворохе собственной памяти, пытаясь найти совпадения, напоминания, упоминание, он пытался найти хоть что-то. Оборотень старался вспомнить ее лицо, мимику, цвет глаз, слегка пухлые губы малинового цвета, ее легкий румянец, блеск, жизнь в глазах, звонкий смех, возможно, раньше именно такой она и была! Жизнь изменила ее, сломала, сделала сильней, уверенней, решительней! В этом оборотень мог ее понять и даже посочувствовать, он тоже через это прошел и не раз... Питер старался отобразить картинки воспоминаний, но, увы, все было по нулям. Но в душе у мужчины засело такое знакомое ему чувство, что так давно не грело изнутри. Волк внутри скулил, метался по кругу, разрывая грудную клетку, такое чувство, будто бы он увидел что-то нереальное. Питер всегда знал, что у него была пара... Был человек, который его любил и которого любил он... Но он не помнил её, думал, что она мертва, и волку внутри него от этого было больно, тоскливо и одиноко. Если человек и мог забыть свою любовь, причину своей привязанности, то волк же, сколько бы память ему не стирали, как бы его душу не отравляли, зверь не забудет пару, он пройдет с этими воспоминаниями до конца, сохраняя облик волчицы в памяти... - Ты что-то сказала, Малия? - обратился отец к дочери после пятиминутного молчания. - Извини, я отвлекся на твою прекрасную подругу, - улыбнувшись, льстиво проговорил мужчина, подмигнув Изабель, на что она в ответ лишь хмыкнула и посмотрела на девушку. - Знаете, пожалуй, я пойду, - заключила Изабель и собралась уже встать, но ее опередил мужчина. - Что? - удивленно спросил Хейл. - Ты уже уходишь? - с разочарованием произнесла Малия. - А как же кофе? - удивленно спросил Питер. - Давай так: ты с нами выпьешь кофе, а мы, в свою очередь, больше тебя не побеспокоим? - женщина в упор посмотрела на него, выгнув правую бровь. - Кофе, просто кофе, ничего такого, - сдался мужчина под пристальным взглядом волчицы, поднимая руки вверх. - Один кофе и не больше, - женщина согласно кивнула, усаживаясь поудобнее. - Один кофе, - повторила за матерью дочь и облегченно улыбнулась.