А противоперегрузочный гель, в котором они с Линдой плавали, словно рыбы в аквариуме, Ленайну всегда нервировал. Нет, не то, чтобы он холодил, или перегревал её тело — сквозь сверхтонкий скафандр температуры никак не чувствовалось… Но вот движения гель всё равно как-то замедлял. Сама себе она напоминала в такие моменты ломтик ананаса в желе: и видно тебя отлично, и напряжённо ждёшь, когда сожрут…
Нет, так лучше не думать — негативное мышление! Она не имеет никакого права даже на кончик ногтя сомневаться в своих силах! И пусть они противостоят не людям, но они ничуть — Да-да: ничуть! — не слабее. И не глупее!
Но она и её экипаж — лучше!!!
Возникшее над ней приветливое бородатое лицо весело рассмеялась:
— Что, опять самоедством занимаемся? — проворные пальцы быстро и тщательно проверяли все контакты, и прочность подключения основного и резервных кабелей к визиошлему. Впрочем, что бы Миша не делал, улыбался он всегда.
— Иди в …опу, Миша, достал со своим приколом!
— Ага, «приколом»!.. А то у меня нет под носом твоей энцефалограммы, томограммы активности полушарий, и всей прочей фигни? Самое время переключиться, и подумать что-нибудь бодро-оптимистичное!
Ну, например, как вы с Линдой вскрываете Станцию, словно яйцо всмятку, и разносите на куски их чёртов Командный Центр! И нам дают звание Спасителей Отечества… Отпуск на пару недель… И сувенирные поющие открыточки к Рождеству!
Ленайна не могла не фыркнуть. Вот уж чей юмор можно предсказать всегда — так это Мишин. С другой стороны — и хорошо, что он к «своим девочкам» всегда доброжелателен. И предсказуем. Что на него можно положиться. Что у них — Семья.
Без ЭТОГО, без теплоты и доверия, без подлинно семейного чувства — единения, взаимопроникновения, взаимодополнения, не было бы и их Экипажа.
Чего бы там Миша не шутил — одного из самых эффективных во Флоте.
— Ладно, командир, всё готово. Разрешите занять боевой пост?
— Валяй.
— Я полез! — неформальный стиль общения давно вошёл в традицию. Буквально все слова повторялись, как заученный урок. Потому что нет более суеверных людей, чем танкисты.
Разве что спортсмены.
Миша защёлкнул перчатки и шлем, и взобрался по ажурной лесенке в саркофаг. Разъёмы своего шлема он подключил сам. Улёгся в гель ячейки справа от Ленайны. Слева недвижно распласталась Линда — в геле она всегда принимает вид морской звезды: раскинутые широко руки и ноги, голова, чуть откинутая назад…
— Закрываю! — Миша щёлкнул клавишей под ладонью. Бронещиты с тихим жужжанием закрылись, отрезав Саркофаг от рубки с её полированными бронелистами палубы, стен и подволка[1], отражающими ослепительный свет софитов, а переборка-дверь отрезала командный отсек от остального пространства «Волчицы». Теперь пробиться к ним можно только с помощью взрывчатки… (Не дай Бог!) А к бронеангарам торпед — вообще невозможно. Да и слава Богу. Потому что и так ощущаешь себя летающей на пороховой бочке.
Голос диспетчера снова возник в наушнике:
— Внимание! Всем экипажам! Пятиминутная готовность! Прошу закрыть бронещиты. Внимание!.. — она знала, что сейчас из-под брюха её, и остальных кораблей, выбирается огромная армия техников, заправщиков, мотористов, электронщиков и прочего обслуживающего персонала, а сами платформы с кораблями из огромного центрального трюма Линкора вдвигаются в ячейки у бронированных бортов. Откуда потом стартуют с максимальным ускорением, вытолкнутые мощными катапультами…
Ленайна облизала губы, и воспользовалась речью. Как обычно, в последний раз в этом вылете (Если, конечно — тьфу-тьфу! — ничего не…):
— Мать! Мы готовы. Подключай.
Мягкий женский голос главного компьютера их корабля прозвучал из наушников:
— Вас поняла, командир. Подключаю.
Ленайна ощутила чуть заметную щекотку: в кожу головы полезли тысячи электродов… Порядок.
Еле слышный, с привычным замиранием сердца ожидаемый, щелчок.
Смутные голоса, шорохи и мыслефон вдруг исчезли совсем.
Но вдруг что-то словно взорвалось перед глазами огненным фейерверком новогодних петард, и гул навалился снова — с удесятерённой мощностью и силой: заработал в нормальном режиме визиошлем.
Затем, почти сразу, всё стихло: Мать отфильтровала посторонние шумы и разумы.
Боже, до чего кристально ясно стало ощутимо виртуальное пространство вокруг неё!..