Лето – замечательная пора, когда каждый мечтает об отпуске близ моря, хочет насладиться тёплом ветра с солёным привкусом, жарким солнцем. Кто-то, конечно, предпочтёт поездку в какую-нибудь деревню. Но это выбор, и не нам судить.
Как бы то ни было, процессия из трёх чёрных (почему-то Люпо предпочитали именно этот цвет) двигалась по району города, сплошь усыпанного лишь частными домиками, находящимися в отдалении друг от друга. Чем-то это напоминало поселение волков, только оборотнями здесь и не пахло.
Машину остановили у двухэтажного добротного дома, выполненного из белого кирпича. Хотя какой дом – особняк. Дамир вытащил сонную, ничего не понимающую девчонку из кожаного салона. Она даже особо не упиралась, пока они не ворвались в дом, жильцы коего не отправились в отпуск, в отличие от семей, живущих по соседству. Захлопнулась входная дверь, которая оказалась не заперта, отрезав крики Даниэля, требующего брата отпустить девушку. Дамир знал, что через пару секунд его псы заткнут младшего из сыновей покойного Арье.
Первой оказалась на их пути улыбающаяся женщина средних лет, несущая огромный поднос, на котором лежал на белой тарелке с голубой каймой по краю благоухающий яблочный пирог. Это произведение кулинарного искусства упало на пол, как и бездыханное тело уже не улыбающейся женщины, крик которой так и застрял в её горле. Тёплая кровь пролилась на сверкающий ламинат, пара капель испачкала голубой сарафан Дарины.
Дамир облизал пальцы, на которых осталась человечья кровь.
– М-м-м, – на секунду мужчина словно потерял связь с реальностью, а потом посмотрел на девчонку, которая с ужасом смотрела на тело с расплывающейся под ним лужей крови, – вкусно! Но твоя вкуснее!
Зловещая улыбка исказила его лицо, ямочка на подбородке стала заметнее. И Дарина словно очнулась. Громкий визг вдребезги разбил гулкую тишину, стоявшую до этого в доме. Она пыталась вырваться, но силы явно были не равны. Дамир подхватил девчонку под бёдра, крепко сжимая нежную девичью плоть сильными руками, впечатал её в стену с силой, что зеркало упало на пол, осыпая пол мелкими осколками. Он заткнул ей рот грубым, если не сказать жёстким поцелуем.
Дарина не хотела быть молчаливой жертвой. Не здесь и не сейчас, когда в паре шагов распластано тело, а на лестнице слышен топот тяжёлых шагов: кто-то спускался со второго этажа. Вот только Дамира совсем не волновали ни шаги, ни жалкие попытки жены противостоять ему. Даже её укус ему понравился, что он ответил ей тем же. Так в их поцелуе смешались кровь волков и мёртвой человеческой женщины, страх и ненависть Дарины, ярость и желание Дамира.
Волку Дамира нравилось происходящее. Был по нраву поцелуй и белой волчице. Она принимала своего чёрного волка, хотела соединиться с ним, побежать вместе под звёздами и совсем не понимала неприятие своей человеческой половинытакого сильного и властного самца.
– Господи! – воскликнул кто-то за спиной супругов, на фоне этого голоса раздался тонкий визг ещё одной женщины, но ничто не могло оторвать Дамира от своей пары.
Молодой мужчина не мог вымолвить ни слова, лишь смотрел на мёртвое тело своей матери, а затем и на страстно целующуюся парочку: руки чёрноволосого мужчины проникли под короткую юбку голубого сарафана, с треском разрывали ткань нижнего белья, девчонка же страстно гладила своего партнера (мужчина не мог и вообразить, что на самом деле она пытается оттолкнуть его). Человек понимал, надо что-то сделать: то ли звонить в полицию, то ли пытаться схватить непонятную парочку. Дамир всё решил за него.
– Сладкая! – облизнулся он, наконец отрываясь от жены, и опустил девчонку на пол.
Неуловимое движение вожака, и человеческий мужчина летит на пол, его голова покатилась следом. Фонтан алой крови оросил всё вокруг. Следующей жертвой Люпо стала молодая беременная женщина, которая так и продолжала визжать, пока смерть не распахнула для неё свои объятия. Дамир принюхался. В доме оставался ещё один человек, и он находился где-то на втором этаже.
Казалось, что прошла пара-тройка минут, но на деле всё заняло лишь несколько секунд: Дарина, несмотря на свою скорость, не успела и до двери добежать, как её вновь грубо схватил за тонкую руку Дамир, потащив по лестнице наверх, где их уже ждал последний оставшийся в живых жилец дома из белого кирпича.
Дарина вырывалась, но что может она, против сильного взрослого мужчины? Кричать было бесполезно, это она уяснила давно. Они шли молча, лишь лестница скрипела под их шагами.
Первая дверь распахнулась, явив взору молодых супругов спальню женщины, первой из встретившихся им, судя по запаху. За второй дверью скрывалась ванная, за третьей – детская... В манеже играл малыш лет двух-трёх от роду. Он улыбнулся вошедшим и заливисто засмеялся, а затем и вовсе с непосредственностью, присущей лишь малым детям, стал рассматривать чету Люпо.
Руки Дамира потянулись к ребёнку, чтобы оборвать и эту жизнь, которая едва-едва успела начаться, но был остановлен. Дамир Люпо почувствовал, как острые коготки распарывают его плоть, как горячая волчья кровь заструилась по ладони, а затем закапала на пол, укрытый светлым ковром с коротким ворсом. Мужчина взглянул на сплетение рук своей и Дарины: ладошка девушки частично покрылась пушистым мехом, а ногти вовсе стали острыми и смертоносными когтями цвета обсидиана.
– Не смей! – кивнула девчонка в сторону ребёнка, в голосе девушки прорвались звериные нотки.
Тёмные глаза мужчины встретились с колдовскими очами жены, в которых плескалась решимость защищать это человеческое дитя до конца, чего бы ей это не стоило. Белой волчице тоже не нравилось происходящее (перестало нравится после убийства беременной женщины), но эти люди были всего лишь людьми, а не оборотнями, к которым относилась теперь и Дарина. Как бы то ни было, человеческий малыш ещё не успел согрешить и лишь с любопытством смотрел на чужаков, закусив маленький кулачок.
Красноглазый тоже был против смерти маленького человечка, но лишь из-за просящего ворчания его избранницы.
– А что ты сделаешь? – спросил вожак. – Что?
В действительности противопоставить мужу Дарине Люпо было нечего, но и сдаваться она была не намерена, перебирая в уме, что могла предложить вожаку в обмен на жизнь ребёнка. Дамир же решил прислушиться к своему зверю и своим желаниям.
– А детки такие вкусные! Когда-нибудь ты обязательно попробуешь, – с этими словами он подхватил её на руки, оставив ребёнка дальше играть в детской и двинулся в супружескую спальню, благо его обоняние подсказывало, что бельё на постели было чистым (Дамир был брезглив).
Он бросил её на постель, пристраиваясь сверху, сильными руками раздирал на мелкие лоскутки заляпанный кровью сарафан, слизывал с нежной девичьей кожи запекшуюся человеческую кровь, затем и сам избавился от мешающей соединиться с избранницей одежды.
– Можешь кричать, визжать, царапаться, кусаться, – хриплым голосом, в котором звучало непрекрытое возбуждение, говорил он. – Только это не поможет, дорогая моя, а лишь добавит огня в наше с тобой соитие.
Девчонка и сама понимала, что это бесполезно, что здесь, на чужой постели в доме, полном трупов, она сейчас станет женщиной. Да, она считала, подобное насилием, но стоило ли пытаться вырваться, когда сделали подобного рода предупреждение? Да. Она и пыталась, изворачивалась под тяжёлым телом, царапалась, пыталась лягнуть, но Люпо было всё равно.
Зубами он прикусил нежную кожу шеи, одновременно с этим из колдовских глаз девчонки брызнули слёзы от резкой боли из-за мощного движения мужчины.
– Дами...
В детской заплакал ребёнок.
***
Не мог не знать того, что происходит в доме из белого кирпича Даниэль. Он в красках представлял каждый шаг Дамира, отпор Дарины, словно сам находился там и держал свечку над супружеской постелью. И как бы он не уговаривал себя, ему было не всё равно.