Женщина пренебрегла советом хозяина гостиницы остаться – разыгралась непогода. Не бояться же ей какого-то дождичка, она вполне способна защитить себя от него при помощи магии. Но сегодня, то ли из-за недосыпа, то ли из-за чего-то ещё, заклинания не желали подчиняться, срываясь. Отступать, впрочем, от намеченных целей, магесса не собиралась. И до дворца Ролана дошла быстро, подгоняемая ветром и дождём. От встречных ей доставались сочувственные и откровенно жалостливые взгляды: непогода разыгралась не на шутку, и ни у кого не возникало желания высовывать нос наружу, за надёжные стены. А может, дело было в измождённом виде магессы.
Ролана уже начала подумывать, что может простыть – даже заклинание сушки слетало. Впрочем, сегодня у неё всё из рук валилось: поправляла одеяло Вейре, упала подушка, когда поднимала её, случайно столкнула вазу с цветами. Та не разбилась, но от горлышка откололся приличный кусок. Однако не это привлекло внимание магессы. Кто-то принёс цветы. Свежие, срезали сегодня. Значит, кроме неё и Сатейши, есть ещё люди, которым не безразлично состояние её девочки. Это радовало.
Убедившись, что Вейра не очнулась, и никаких видимых улучшений нет, Ролана вздохнула с облегчением. Всё-таки она страшно переживала, отлучаясь от дочери на столько.
Начать своё «расследование» магесса решила с книг, которые прислала дочери. Насколько женщина помнила, Вейра просила книги, где упоминалось про магические источники. Оставалось надеяться, что в них найдутся подсказки. Однако почему-то среди личных вещей в покоях Вейры не нашлось ни одной книги. Только письма, которые писала Ролана. И что-то вроде дневника.
Ролана уважала личную жизнь дочери, впрочем, она никогда не любила ковыряться в личных записях, поэтому хотела убрать листы обратно. Но, как это бывает, взгляд случайно зацепился за строчку. А за ней магесса прочла другую, и третью, и четвёртую…
«…начинаю чувствовать, каково это…»
«…пока сложно, но это дело практики…»
«…со временем должно улучшиться…»
В таком духе описывался почти каждый день в течение двух недель. Судя по наклону и кривизне почерка (хотя Вейра всегда старалась аккуратно писать), девушка пребывала в очень возбуждённом состоянии. И Ролана могла её понять. Несмотря на все заверения, в глубине души она испытывала сожаление, что природа обделила её дочь, но всегда старалась не показывать этого и мыслить позитивно. Главное для матери – счастье ребёнка, и если Вейра счастлива без способностей, то другого не надо.
Однако, судя по записям, не только Ролана испытывала сожаление. И чем дальше женщина читала, тем отчётливее проявлялось сходство между дочерью и матерью, стремившимися не показывать друг другу истинных чувств.
«…слабость не проходит уже который день…»
Прочитав это, Ролана напряглась. Вот оно.
«Не могу спать, хотя чувствую усталость. Стоит закрыть глаза, как вся сонливость пропадает. Наверное, переутомилась»
Следующая запись, датированная двумя неделями ранее, заставила Ролану испытать всю тяжесть от решения, которое она приняла, разрешив Вейре отправиться с Сатейшей, посмотреть мир.
«Чем больше практикуюсь, тем лучше получается. Однако побочный эффект никуда не исчез: если перестараюсь, то могу упасть в обморок. Конечно, еда компенсирует потраченную энергию, но, чувствую, продержусь так недолго – необходим полноценный сон. В лучшем случае, удаётся вздремнуть час-два, но лучше от этого не становится. Такое ощущение, будто тело сопротивляется магии…»
Дочитав эту запись, Ролана сложила все листки и убрала на место. Читать дальше не имеет смысла – она уже получила косвенное подтверждение своей теории. И хотя разум говорил ей, что теория – бред, интуиция нашёптывала, что она на верном пути. Впрочем, нужны ещё кое-какие доказательства, чтобы можно было сделать определённые выводы. А вообще стоит посоветоваться с более опытными коллегами. Тот же Борк Рэйхал – ректор Рурборской Академии – знает много больше, чем она. Однако характер у старикана просто жуткий. Ролана со скандалом покидала Академию: старикан отказывался отпускать её, пока не найдётся замена. Причём Рэйхал поставил ультиматум: либо ждёт замену, либо больше не возвращается в Академию. С одной стороны ректор прав, но с другой… можно было и понять. Ролана тяжко вздохнула. Да уж, и посоветоваться особо не с кем. Хотя… остаётся ещё пара коллег.