Первые четыре дня Вейрана мужественно терпела, пыталась сосредоточиться, "уйти в себя" - погрузиться в мир магии, о котором рассказывали фолианты, присланные матерью. Но, осознав, что Ламелия так просто не отвяжется, сжав зубы, предложила той прогуляться. Однако Мия оказалась не настолько глупа, чтобы поверить, будто новая подружка присоединится чуть позже. Так что младшая представительница семьи Димантис продолжила мило щебетать о своём девичьем, пропустив предложение мимо ушей. В тот момент Вейра пришла к мысли, что, пожалуй, была неправа, когда считала, что несчастна из-за одиночества: желание обрести ровесницу, с которой можно поговорить, обсудить последние новости, или просто побыть вместе, сбылось. Правда, на дружбу в её представлении, это совсем не похоже.
Спустя четыре дня Вейрана готова была завыть, стоило ей увидеть Ламелию. А главной мечтой стало желание хоть ненадолго остаться одной - пустая болтовня о прелестях жизни молодой девушки, уже порядком надоели.
Как донести до Ламелии, что Вейра не горит желанием быть ей подругой? Вейрана ломала над этим голову, но так ничего и не придумала. Сказать напрямую? Очень обидно слышать о том, что ты для кого-то неприятен, а твоё общество нежеланно. Да и сама она не смогла бы такое сказать - духа не хватит. Но и находиться рядом с легкомысленной Ламелией Вейра не могла - всякому терпению рано или поздно приходит конец. А срываться на сестре Ардаура только из-за того, что та такая, какая есть, девушка не хотела. Сама она не оправдала родительских ожиданий - родилась без способностей к практической магии, хоть и может её чувствовать. Однако ни разу не слышала от матери или отца упрёка, дурного слова. Конечно, оба расстраивались, стоило вспомнить об этом, сетовали на судьбу, что уготовила их дочери сложный жизненный путь, но не более того. Просто смирились, приняли этот факт. Вот и с Ламелией выходит так же: воспитывать её должны были раньше, с характером бороться и разъяснять, как правильно себя вести с людьми, тоже. Это работёнка для семьи и близких - поучать, учить и советовать. Вейра же не собиралась входить в число близких Мии. И сказать правду не могла. Потому и стала избегать её любыми способами.
Своеобразную игру в салочки заметил во дворце каждый, кто мог сложить один к одному. Кто-то считал личным делом помочь Вейре (делалось это либо из сочувствия, либо из азарта наблюдателя), кто-то же наоборот, содействовал Ламелии. Выглядели их "салочки" забавно: "охотница" желала заполучить подругу, с которой можно было окунуться в любовные дела; "жертва" отчаянно жаждала покоя и времени для собственных нужд. Ни одна из девушек не собиралась уступать, а значит, кому-то следовало вмешаться. К сожалению, Мия не прислушивалась ни к кому, кроме брата, ставя того в очень неудобное положение. А Вейру было откровенно жаль - она бы послушала советы, приняла их к сведению, возможно, даже выполнила просьбу потерпеть рядом с собой Ламелию какое-то время, но ведь основной источник проблем не она. Да и мучить её несправедливо, как и заставлять нести ответственность за своеволие младшей представительницы рода Димантис.
Сатейша, не смотря на собственную занятость и проблемы, не осталась в стороне. Всё же, втянута единственная племянница. К тому же, Ардауру явно не помешает помощь в контроле сестры, которая относится к репутации брата слишком равнодушно, не обременяя себя размышлениями о собственном неправильном поведении.
Ведьма чувствовала, что просто обязана вмешаться сейчас, пока ситуация не усугубилась. Однако, как это часто случается, у неё, как назло, то не хватало времени, то она забывала об этом под напором дел первостепенной важности. Словом, не доходили руки.
К неудаче Ардаура, на Ламелию стали заглядываться не только местные офицеры, охранявшие покой служителей и жителей дворца. Для господ, прибывших из Андерры, откровенно вызывающее поведение юной незамужней, и даже не обручённой, особы вызывало возмущение - флиртовать с каждым мужчиной, отвесившим любезный комплимент, было приятным дополнением для Мии, пока она в очередной раз преследовала Вейру. Единственный, кто удерживал в рамках ярых консерваторов и чтецов собственных традиций, был глава делегации. Адриас с нарастающим раздражением, раз за разом, повторял: они не у себя дома. Здесь иные нормы и правила поведения, и потому обязаны принимать их такими, какие есть, без права что-либо требовать в этом плане.