...На подходе к постоялому двору Риата получила сильный удар в спину. Атаковали магией, в этот раз не ограничившись "безобидными" заклинаниями - от боли спёрло дыхание. Крови не было, это Волчица поняла сразу, но не могла поверить - боль такая, словно внутри что-то разорвали. Сопротивляться не представлялось возможным, как и ответить обидчикам.
... Грейден проснулся как от толчка - совсем рядом произошёл сильный выброс магии. Бросив взгляд на стол, он не обнаружил своей поделки, и испугался - "сигналка" подсказала, что его спутнице очень плохо. Не раздумывая, маг бросился на выручку. В голове одна за другой возникали картинки наихудшего сценария: Грей не был искусным артефактором, и амулет создал хлипким и "кривым", так что Риату могло просто разорвать на части, или переместить половину тела... На удачный исход мужчина почему-то не надеялся.
Грейден появился в тот момент, когда, снедаемая отчаянным желанием жить, Риата вспомнила об амулете переноса, с трудом вытянула его из кармана и с силой сжала в руке, желая как никогда оказаться в Анрэйте. Грей мог гордиться собой: его первая поделка сработала. Риата перенеслась в другое место, оставив двух молодых практикантов на суд Грейдена.
Чёрный взгляд мага не сулил им ничего хорошего. Грей собирался проучить будущих коллег, щадя их точно так же, как они отнеслись к женщине, которая лично им не причиняла вреда.
Часть 4. Глава 16
Гардена, столица государства Анрэйт, дворец Саяны.
С того памятного вечера, когда у Сатейши случилась истерика, прошло двенадцать дней. Ардаур, узрев, в каком состоянии пребывала ведьма, готов был лично порвать на части виновника. Всегда спокойная, сдержанная, уверенная в себе, с неизменно вежливой и доброй улыбкой, Сатейша не страдала излишней эмоциональностью. Но в тот вечер… Если бы Димантис не видел, что синеглазая ведьма нуждалась в его утешении, то немедленно направился к Адриасу, чтобы вытрясти из того всю правду…
Однако Сати молчала, как бы Ардаур не пытался разузнать, в чём причина такого раздрая. А надавить на неё было нельзя – стоило господину советнику всего лишь строить вслух предположения относительно личности, которая причастна к столь сильному эмоциональному потрясению, как женщину начинало ощутимо потряхивать, а всхлипывания переходили в стадию, когда ими уже захлёбываются. Это было страшно. Ардауру в эти моменты становилось по-настоящему страшно. Даже Ламелия никогда не заходилась такой истерикой, хотя ребёнком ей пришлось пережить тяжёлые моменты. Что делать в такой ситуации, мужчина просто не знал, и впадал в ступор. Сообразил потом, что всё, что он может – это обнимать, ласково гладить, слегка покачиваясь.
Сатейша, прижимаясь к Ардауру, действительно успокаивалась. А лёгкое покачивание убаюкивало. В конце концов, она стала засыпать. Димантис хотел уйти, как только убедится в том, что ведьма крепко спит и дать указание, чтобы её никто не смел тревожить под страхом смерти, но… не смог. Сати, стоило ей понять, что она не чувствует рядом с собой Арда, мгновенно становилась нервной и пыталась нащупать в темноте. Мужчине пришлось провести ночь в кровати ведьмы. Именно тогда он проникся значением фразы «сторожить сон».
Сон у Сатейши был плохим: она часто дёргалась, издавала невнятные звуки, призванные либо прогнать кого-то, либо окликнуть, а с восходом солнца блондин ещё заметил, каким хмурым и напряжённым было лицо. Даже во сне она не могла расслабиться. Разве что в моменты, когда Ардаур касался её. Тогда хмурые складки разглаживались, и ведьма непроизвольно стискивала мужскую руку сильнее. Блондин мрачнел, жажда найти и поквитаться с обидчиком своей подруги, но неизменно сжимал её руку в ответ и гладил по голове, лицу, стремясь отогнать плохие сны.
Димантис оставался с Сати до самого её пробуждения. Первый его вопрос оказался совсем не таким, как подумалось ведьме:
– Как себя чувствуешь? – мягко поинтересовался он. А у самого – бледное, усталое лицо, слегка покрасневшие глаза; одежда измята. Зато в голубых глазах смесь тепла и беспокойства.
Сати почувствовала себя виноватой – поняла, что Ардаур никуда не отлучался, ретиво охраняя её покой.
– Лучше, чем вчера. – Подробности опустила. Чувствовала она себя действительно лучше, но до сих пор ощущались отголоски вчерашних переживаний.