– Справишься? – ещё один неожиданный вопрос.
Сатейша прислушалась к себе, оценивая состояние, кивнула. Да, благодаря такой крепкой поддержке Ардаура, она сможет справиться с собой и найдёт силы, чтобы противостоять упрямому Адриасу.
Десять дней прошли для ведьмы спокойно. Отчасти из-за успокоительной настойки, которую она принимала два раза в день, отчасти из-за Ардаура. Блондин отчего-то не затрагивал тему того памятного вечера, когда у Сатейши случилось сильное эмоциональное расстройство. Зато женщина отчётливо чувствовала, что за ней присматривают и волнуются – ребята Димантиса старались незаметно сопровождать её всюду, после смены докладывая непосредственному начальнику. Сати делала вид, что пребывает в неведении, облегчая задачу подчинённым, заодно позволяя Ардауру почувствовать, что он контролирует ситуацию. Самой ведьме была приятна такая забота: ненавязчивая, но в то же время обстоятельная.
С Ламелией у Арда состоялся не самый удачный разговор. Мие был сделан строгий выговор за неподобающее поведение: Ардауру донесли, какие слухи пустила его очаровательная сестрёнка, заодно прозрачно намекнули, что такими темпами у леди скоро напрямую будут интересоваться, сколько она стоит. Сказать, что Димантис был зол и разочарован – ничего не сказать. Ламелия, услышав от дорогого брата, какого о ней мнения люди, разрыдалась. Ард для пущего эффекта в довесок добавил, что его величество Веламар уже предупредил о последствиях, какие ждут семейство Димантис, если они опозорят Анрэйт перед послами Андерры.
Мия после воспитательной беседы заметно притихла, и вела себя тише мыши. Да и вообще старалась больше не высовываться из выделенных ей покоев – стыд и позор обжигал не хуже крапивы, которую Ардаур обещал применить для порки. Однако обида на брата у девушки осталась: всего раз он пользовался крапивой, в остальных случаях мягко просил о чём-либо. А злость на Сатейшу росла – юная леди Димантис полагала, что именно ведьма донесла Арду об их разговоре. Получалось, что Ламелия права, и Сатейша с Ардауром состояли в весьма близких отношениях, раз брат так накинулся на обожаемую сестрёнку.
Вейра, получив долгожданную свободу от чрезмерно активной Ламелии, вплотную занялась изучением тех книг, что ей прислала мать. Девушка с головой погрузилась в исследования, не отвлекаясь на посторонних. Она частенько стала допоздна засиживаться в королевской библиотеке после того, как получила высочайшее разрешение его величества – посторонних сюда не пропускали караульные, а войти могли разве что принц Измаэль да Сатейша с Ардауром, и то последним пришлось бы просить разрешения. Веламару доложили о некоторых странностях в поведении племянницы ведьмы, и правитель не побрезговал лично явиться к Вейре, чтобы узнать, чем она занимается. Его величество с интересом пробежался по записям, сделанным юной исследовательницей, выслушал невнятные объяснения, и, после недолгих раздумий, дал добро. Всего Веламар из речи Вейраны, конечно, не понял, однако быстро смекнул, что это связано с магией, и в случае успеха можно извлечь выгоду для Анрэйта. Впрочем, даже провал не страшен – результаты работы девушки всегда можно уничтожить или спрятать до лучших времён.
Принц Измаэль всё меньше времени уделял отдыху: его мысли слишком часто возвращались к внезапному исчезновению одной, похожей на дикую волчицу, женщины. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, а в голову начинали лезть неприятные мысли. Мужчины думают иначе, чем женщины – воспринимают всё прямо. Вот и сейчас всё было подозрительно похоже на то, что кто-то таким радикальным образом решил обрубить все связи с Сантейнами. Однако Измаэля тревожила мысль, что будь всё именно так, Риата обязательно дала бы знать о себе и своих намерениях, да и малышку Фиолу не бросила на произвол судьбы. Приходя к таким выводам, в голове принца возникали слова, сказанные наёмницей вскользь. Что именно она тогда говорил, мужчина не помнил, но в памяти отложилось одно – предупреждение, что остались незаконченные дела, которые необходимо решить. И если Риата исчезнет внезапно, значит, на то есть веская причина.