– Ты всё прекрасно слышал, Ард. – Сердце ведьмы словно налилось свинцом. Говорить правду всегда тяжело. Особенно если она болезненна. – Раскрой уже глаза. Твоя маленькая Мия умело управляет тобой, притворяясь невинной овечкой, а за твоей спиной ведёт себя… – Сатейша запнулась, не зная, как назвать Ламелию. Будучи незамужней девой, она ведёт себя чересчур откровенно, буквально вешаясь на мужчин. Но репутацию падшей женщины явно не заслужила.
– Как кто, Сати? – глухо, каким-то незнакомым голосом переспросил Ардаур.
Ведьма рассматривала мрачное лицо блондина. Что-то в нём неуловимо изменилось. Разум тщетно пытался отыскать отличия, зато интуиция буквально вопила о том, что продолжать этот разговор не стоит – во избежание серьёзных последствий.
– Что же ты замолчала? – усмехнулся Димантис. Лицо, голос и глаза не выражали веселья, наоборот, в них скользило что-то чуждое, холодное. Голубые глаза словно превратились в ледышки, голос потерял краски. Светлые брови нахмурились. – Запомни, Сатейша, я могу позволить многое, могу вытерпеть всё, что угодно, но не позволю оскорблять свою семью. И не потерплю, чтобы мою единственную сестру обижали.
Ведьма побледнела. Острой иглой кольнула обида: Ардаур не хочет видеть очевидное. И он не хочет признать, что его сестрёнка вовсе не такая, какой он её видит многие годы.
– А теперь, леди Сатейша, если у вас, как у лекаря, нет возражений, я бы хотел забрать сестру и сопроводить в её покои.
Сати прикусила нижнюю губу, борясь с собой. В уголках глаз заблестели слёзы, но она сдержалась. Лишь вскинула подбородок, и сдавленно ответила:
– Как пожелаете, лорд Димантис.
Сделала шаг в сторону, освободив дорогу мужчине. Но пара капель всё равно сорвалась вниз. Правда, Ардаур этого не увидел – синеглазая брюнетка осталась у него за спиной, позволив самому сообщить сестре о том, что забирает её.
Наверное, из-за того, что Сатейша была целиком поглощена борьбой с собой, она не поняла, по каким причинам Ардаур остался стоять на месте.
– Почему… – растерянно обратился к ведьме блондин. – Почему она плачет?
Сати, осознав, что что-то идёт не так, рассеянно заглянула в гостиную, где, как оказалось, закрыв лицо ладонями, рыдала Ламелия.
Взгляд у Ардаура был испуганным и недоумённым.
– Не могу знать, – покачала головой женщина. – Почему бы не спросить у неё? – обида, подобно занозе, глубоко засела в сердце брюнетки. И пока она была не в силах с ней справиться.
Лицо Ардаура вновь приобрело потерянное выражение. Он явно не знал, как следует действовать, когда плачет женщина.
Блондин, собравшись с мыслями, ринулся в бой. Вернее, выглядел мужчина так, словно собирался на смертный бой. На секунду у Сати в голове мелькнула мысль: как же тогда он утешал её? И как ей удалось успокоиться, если Димантис так нерешителен с собственной сестрой?
Ардаур так и не смог ничего сделать. Он пытался дозваться до Ламелии, узнать, что случилось, но девушка лишь прогнала его. Советник его высочества Измаэля покинул покои Сатейши в подавленном состоянии, предоставив ведьме самой разбираться с сестрой.
Женщина, оставшись один на один с Ламелией, начала кое-что понимать. То состояние, которое Сати испытывала, когда пыталась открыть глаза Ардауру, – отголосок чужих эмоций. Дар ведьмы не только открывает истинные чувства людей, но также способен затмить разум одарённого чужими эмоциями, если они чересчур сильны.
Как бы Сати не хотела помочь Ардауру, она даже не представляла, из-за чего у его сестры случилась такая сильная истерика. Что могло её расстроить? Испорченное платье? Или, может, публичный позор? А вдруг, всё гораздо прозаичнее, и дело в том, что кто хотел веселиться до самого рассвета?..
Женщина устало вздохнула. Снова стала чувствоваться тяжесть, лёгшая на плечи неподъёмным грузом. Сатейша поморщилась: Ламелия была подобна эмоциональному фонтану, чьи брызги долетали до ведьмы, оседая на ней. Следовало срочно перекрыть «воду», пока девушка не «затопила» её окончательно – отрицательные эмоции подобны кругам на воде, они способны посеять тревогу и беспокойство даже в самой уверенной душе.
– Ламелия, – осторожно позвала Сатейша. Отсутствие какой-либо реакции насторожило её. Пришлось подойти к девушке и аккуратно положить руку на плечо. – Мия. Что случилось?