Ардаур, наоборот, координировал работу «Теней», почти не покидая пределов дворца. Лучше всего, конечно, было бы проверять своих подчинённых, лично посещая места, за которыми те были закреплены. Однако отчёты поступали ему ежедневно, и срываться куда-то, пока у Димантиса нет доверенного лица, способного заменить его на время отсутствия, было гораздо хлопотнее.
С Сатейшей Ард почти не разговаривал. Весть о размолвке друзей быстро облетела дворец и распространилась за его пределами, хотя ведьма и глава «Теней» не афишировали этого. Веламар был недоволен. Этот интриган догадывался, из-за чего случилась ссора, но не вмешивался: пока оба его доверенных лица хорошо выполняют свою работу, он не может предъявить им претензий. Но если вдруг произойдёт сбой (а Веламар не сомневался, что это рано или поздно случится, так как Ардаур и Сати скоро загоняют себя работой до полуобморочного состояния), его величество тут же воспользуется этим.
Его высочество Измаэль, едва окрепнув после тяжёлого ранения, сорвался в рейд. Официально – посетить знаменитую лечебницу и заодно посмотреть на королевство. Истинный повод – свериться с отчётами, присылаемыми Веламару, от которых король в последнее время стал приходить в состояние тихого озверения. Само собой, правитель сравнивал отчёты с нововведениями, а потом с докладами «Теней», собиравших информацию об округе из непосредственного наблюдения. Измаэль лишь догадывался, сколько кадровых перестановок произойдёт, и сколько чиновников лишится своего места, учитывая степень злости брата, но не испытывал угрызений совести: всё, что успели наворовать, хватит им на долгое время.
Сатейша пыталась убедить Измаэля, что он недостаточно здоров для длительных поездок, и ему необходим тщательный уход со строгим соблюдением режима дня. Однако переспорить этого упрямца не удалось. Тогда ведьма обратилась к тому, кто был для принца авторитетом. Веламар побеседовал с братом, и долго и нудно внушал, что тот, если действительно «хочет сменить обстановку», должен следить за своим здоровьем. Измаэль не выдержал нотаций и поучений, и сдался – безропотно принял от Сатейши набор лекарств и рекомендаций. Ведьма со спокойной душой занялась своими обязанностями, а Измаэль покинул дворец. Только принц испытывал неприязнь к разного рода лекарствам – считал, что мужчине пользоваться ими – показатель слабости. Так что ведьминский ларец остался невостребованным.
Ламелия продолжала втайне от брата лечиться. На какое-то время она притихла, опасаясь, что Сатейша не сдержит слова, и расскажет обо всём Ардауру. Но постепенно девушка становилась смелее и надменнее. Сати ничего не говорила – знала, что бесполезно. Ламелия не Вейра, к мудрым советам не прислушается, даже не станет задумываться, на чьей стороне правда, потому что для неё не существует авторитетов, что уж говорить об элементарной вежливости, которую девица игнорирует в отношении ведьмы? Правда, для Сатейши всё равно было удивительным то, что Мия искренне боялась разочарования брата.
Вейра продолжала практиковать магию. Однако окружающие вскоре стали замечать, что девушка выглядит неважно. Вейра и сама чувствовала усталость, которая, казалось, с каждым днём наваливалась на неё всё сильнее. Постоянно хотелось спать, или ничего не делать. Организм не выдерживал такой нагрузки. На предложение Мирчела сделать передышку, или хотя бы уменьшить нагрузку, девушка ответила категоричным отказом: с каждым днём магия давалась легче, заклинания ложились мягче. Благоразумие, которым гордились мать и тётя, отказало ей. Место заняло жажда славы – как же, первый известный случай обретения способности к колдовству! Мирч, к его огромному недовольству, повлиять на Вейру не мог. И неизвестно, к чему бы всё пришло, если бы череду дней не нарушило появление одной личности, ворвавшейся подобно огненному урагану.
– Где моя дочь? – строго, словно учитель отчитывает непутёвого ученика, спросила женщина, едва войдя в кабинет.
Ардаур, уставший, и без того не в лучшем расположении духа, хотел ответить грубостью и отправить бесцеремонного гостя куда подальше. Однако стоило ему на секунду оторваться от документов, и взглянуть на посетителя, как вся язвительность вылетела у него из головы.