Сознание все фиксировало, каждую деталь, но это было будто на втором плане. Все остальные органы чувств реагировали, воспринимали исключительно каждое прикосновение волка к ней, его взгляды, мимолетные улыбки, хитроватый прищур глаз, огонь неприкрытого желания в глубоко внутри зрачков…
Комната её неожиданного кавалера находилась на втором, мансардном, этаже. Большая дубовая кровать под светлым балдахином стояла под скатом потолка, выкрашенного в звездное небо. По бокам два прикроватных столика с ночными лампами под золотисто-бежевом абажуром в стиле конца девятнадцатого века.
В ногах старый, отреставрированный, дубовый же сундук, вместо традиционной узкой оттоманки. Напротив комод красного дерева и картина – пейзаж в золоченной раме. В углу небольшой секретер восемнадцатого века и мягкий прямоугольный, оббитый горчичного цвета велюром, пуф на гнутых ножках, вместо стула. С левой стороны от секретера, напротив входа, под сдвоенным окном два антикварных кресла викторианских времен с мягкой низкой спинкой и такими же удобными подлокотниками и этой же группы журнальный столик…
Бабушка недаром заставляла её параллельно школе и конному спорту изучать искусствоведение. Не сказать, чтобы уж девушка могла стать большим специалистом в этом деле, но возможность свободно определить на первый взгляд уровень дороговизны окружающего интерьера - вполне. А в затуманенном страстью мозгу, мелькнуло глухое одобрение вкусом постояльца номера. Если уж он не променял эту гостиницу на новомодные интерьеры, то явно имел неплохой вкус. Хозяевам гостиницы, Кася хотела сказать отдельное спасибо, за доставленное чисто эстетическое удовольствие…
Больше любоваться обстановкой в номере ей не дали. Стоило только закрыться двери номера и крепкие руки развернули к себе, притягивая поближе к мускулистому телу.
Кася совсем потеряла голову. Губы незнакомца дарили то нежность, тепло, мягкость прикосновений; то - возвращались жесткими поцелуями, который жалили кожу…
И она горела. Горела для него… для себя… Ей хотелось большего, почувствовать его всего каждой клеточкой. Их вещи, мягкое покрывало золотистого оттенка… всё летело на пол от резких движений её безымянного любовника.
Полная анонимность будоражила кровь. Осознание, что может быть свободной, претворить самые тайные желание с ним просто потому, что никогда больше не увидит этого волка, заводило еще больше…
И она отдалась этой свободе, подчиняясь зову собственной серо-рыжей бестии. Снимая последние ограничения, отпуская все желания на свободу, своей реакцией на его действия подсказывая своему партнёру, как действовать, чтобы доставить обоим максимальное удовольствие…
Она ушла в это с головой, не желая в тот момент ни думать, ни понимать, ни знать… а просто чувствовать… что желанна.
***
Из недолгого сна вынырнула под утро. Первым делом, резко распахнув глаза, уставилась в звездный скат потолка и, стараясь не шевелиться, скосила глаза на соседнюю подушку. Незнакомый знакомец лежал на животе, одной рукой приобнимая девушку за талию, второй – отвернувшись в другую сторону, смешно сопя носом в собственную подушку. И это показалось Касе очень по-домашнему… милому… И как не грустно, никакого отношения к ней не имеющего…
Дыхание мужчины оставалось глубоким и ровным – спит, значит. За окном еще не рассвело, но небо уже постепенно стало окрашиваться в светло серый цвет. Стоило бы поспешить.
Кася, извиваясь ужом и почти не дыша, выбралась из-под тяжелой мужской руки и принялась беззвучно собирать собственные вещи, передвигаясь на носочках. Одевалась же в ускоренном темпе в небольшом холле, прямо у входной двери. Причесывалась собственной пятерней, уже выйдя из номера в коридор. Дубовые двери с резными филенками, бесшумно закрылись за ней, тихо щелкнув электронно-магическим замком, не только закрывая на ключ двери и восстанавливая охранку, но и восстанавливая контур звукоизоляционного полога, функцию которого еще вчера вечером включил волк, стоило им войти в его временное жилище.
Всё. Теперь можно спокойно идти, не опасаясь быть услышанной.
Внизу за конторкой сонно помаргивал портье и девушке пришлось подождать пока он снова не погрузится в сладкую дрёму сидя на своём удобном стуле. Затем, беззвучно проскользнуть мимо и дождаться, когда входные двери с тихим шелестом отойдут немного в сторону, пропуская её на улицу. В холл гостиницы пахнуло предрассветной прохладой, но она уже выскользнула наружу, поправляя капюшон парки.