А выбирают они себе, как правило, тех, кто уже имеет пару, для того чтобы обезопасить себя от посягательств на собственную свободу, да и не скомпрометировать невольно, ничего не подозревавших, жен. С этими же целями они принимают и облик отсутствующего временно мужа. Природное же обаяние латавцев настолько сильно влияет на женское сознание, что те даже не задумываются в нестыковках придуманной на скорую руку историю «почему муж вернулся домой».
Кася все это прекрасно знала, потому и удивилась, что обаяние представителя этой расы на неё никак не влияет. Она даже уточнила, не может ли он быть полукровкой.
Тот только хитро улыбнулся и уверил, что является самым что ни на есть чистокровным «хитрым, кобелистым змеем». Девушка после его высказывания покраснела – последние слова были случайно произнесены ею вслух в состоянии глубокой задумчивости.
Видимо, её собеседник только этого и ждал, потому что следующие полчаса, чувствовавшая небольшую вину перед собеседником, Катаржина провела, правдиво отвечая на бесконечный шквал вопросов. Во время устроенного им допроса дракон-путешественник, по наивности, видимо, принятый младшей пани Войцеховски за друга, сумел вытянуть из Каси всё. Начиная с информации о её происхождении и близких родственниках – живых и ныне умерших; места и времени рождения и заканчивая причинами, вынудившими её покинуть родную Стаю и бежать через всю страну, скрываясь, чтобы начать жизнь сначала.
Правда, слушая ответы на последние вопросы, почему-то постоянно пытался превратить собственные зубы в муку. Так сильно он ими скрежетал, в особо тяжелые моменты.
— Значит, тебя уже приняли в Стаю Войтека Заребы? – подытоживая её рассказ, уточнил латавец.
- Да, но официальное представление Стае состоится только во вторек, - кивнула я и тут же вскрикнула, - Ой!
Неизвестно, когда оказавшийся в руках девушки полупустой, широкий бокал с водой лопнул, жидкость брызнула на кожу и одежду, а стенки сосуда, рассыпаясь, ранили кожу. Пара красных дорожек расчертила ладонь и, смешанная с водой, кровь закапала на шерстяной ковер у её ног.
- Спокойно! – Рабор спустя секунду оказался рядом и, присев, стал быстро и аккуратно убирать осколки, подтирая алые потеки на руке, чтобы в следующую секунду...
- Ч-что вы делаете? – Кася шокировано смотрела на то, как убравший стеклянную крошку, мужчина принялся тщательно зализывать ранки на её ладони.
Последнюю, как Кася не старалась, выдернуть из захвата рук странного индивида никак не могла. Мужские ладони, будто капкан удерживали её на месте, не позволяя ни малейшего движения.
- Ну все-все, прости, - наконец закончив со своей странной реакцией на её ранение, латавец отпустил девичью ладошку и тут же устроился рядом, приобнимая развернувшуюся к нему в возмущении девушку и успокаивающе поглаживая по плечам и спине, - всего лишь на свой манер залечил побыстрее рану. Мы же не хотим, чтобы на такой нежной коже остались некрасивые шрамы, правильно?..
Он что-то еще продолжал говорить, все так же сидя рядом с ней, а Кася… Одно её «я» было возмущенно, недопустимым для малознакомых людей, поведением мужчины, другое – просто млело от этого простого сидения рядом, которое, как ни странно, совсем не вызывало в ней ни одного отголоска с сексуальным или около того подтекстом. Такие ощущения были для неё внове.
Глупо, конечно, но она будто вернулась в детство, когда вот так вот сидела рядом с Малгожатой Новак – всегда суровой тренершей женской команды, которая всегда умела отделять главное от второстепенного. А оно, главное, было только одно – её внучка. И стоило только прийти заплаканной или, наоборот, во весь голос делящейся своими детскими радостями, Касе и грозная волчица, долгие годы бывшая для окружающих предметом опасения и восхищения, превращалась в добрую, внимательно слушающую и всё понимающую бабушку.
И тогда откладывались все дела в сторону. Маленькая Катаржина оказывалась на коленях у любимой родственницы, окутанная, словно одеялом, любовью и теплотой душевной…