А замереть девушке было отчего. На подъездной дорожке напротив широкого и низкого, в пару ступенек, крыльца стояло три автомобиля: Эвин, пана Войтека и пана Збышека
И куда ей садиться? К Эве не хочется – не было у Каси в данный момент сил выяснять отношения с Богусем. Да и, честно говоря, стыдно было. Нужно всё же сначала прийти в себя от всего произошедшего и наконец решить, чего хочет именно она. Плыть и дальше по течению в вопросах личных отношений – не было никакого желания. Видимо, такая жизненная позиция – не для неё.
В машину к обоим братьям-оборотням она тем более не полезет – ей еще жить хотелось. И, желательно, свободной и счастливой. А то кто их, этих волков, знает. Может они её по дороге и замуж выдать успеют, и забеременеть – тоже чудодейственный способ найдут. Судя по сосредоточенности на морде Чарека с целеустремлённостью у него всё в порядке. Девушке даже на миг подумалось, что до этого он, наверное, всегда своего добивался и стены, стоящие на пути на раз, пробивал.
Поёжилась, понимая… что-то, как-то… не хочется ей в роли конечной цели быть. Фиг его знает, как сей индивид со своими добытыми призами поступает. Может холит их и лелеет, а может за ненадобностью в дальний угол задвигает…
Последним её взгляд упал на автомобиль пана Збышка. Видимо, старшая пани Войцеховска оставила свою машину у дома Вожака, когда её муж прибыл и оттуда они вместе уже рванули по, указанному ведьме, латавцем адресу. Оборотница заметила Касину нерешительность и махнула рукой, предлагая поехать с ними.
Ей только этого и надо было, чтобы юркнуть, уклонившись от захвата младшего из Зареб (все же интуиция её не подвела и волк захотел её умыкнуть прямо сейчас), угукнуть на приказ Вожака завтра после обеда явиться и принять все дела у Магды, и спрятаться в теплом салоне машины колдуна.
- Да-а-а, дорогая, - пани Ола, повернувшись весело подмигнула, - догадывалась я, что жизнь заиграет новыми красками с твоим приходом… А она не просто заиграла у нас – засверкала. Я, прям, помолодела на несколько лет. Давно так не смеялась.
- Вы меня не осуждаете? – осторожно поинтересовалась Катаржина.
- За что? - удивилась та, - За Чарека? Так тут и стесняться нечего. Я, наоборот удивилась, что ты после такого длительного воздержания не пустилась во все тяжкие. А ты вон, даже в другой город поехала, чтобы некоторые наши особо скорбные умы не беспокоить своей личной жизнью. А если по поводу новоявленного отца, так тут и вовсе твоей вины нету.
Словно гора с плеч рухнула, такую Катаржина легкость ощутила. Она даже не догадывалась насколько всё это время угнетала её возможная перспектива изменения поведения этой славной женщины по отношению к ней. От переизбытка чувств даже на шею к ней кинулась, прижавшись с заднего пассажирского сидения лбом к плечу молодой женщины.
- Мне вот что интересно, - совладелица спорткомплекса сделала вид, что даже внимания не обратила на неожиданный порыв девушки, - как ты перемещаешься-то? Ну, сам процесс? Все же это ни на что не похоже и совсем не походит на постройку обычного колдовского портала. Там обычно такие энергозатраты, что на большие расстояния никто не решается двигать, а ты вон… Тем более так точно.
- Ответа на первый вопрос, я и сама не знаю, а вот по поводу точности… - полукровка чуть смутилась и совсем тихо прошептала, - я, когда обратно «шла», так боялась оказаться в какой-нибудь страшноте, откуда и не выбраться, что очень хотела в самое безопасное для себя место попасть.
- Кхм, - улыбнулась волчица, - ты знаешь, что-то в твоей мысли есть… Самое безопасное место молодой девушки возле её отца. Особенно такого…
Договорить она не успела, потому как хлопнувший водительской дверью пан Збышко смачно чмокнул свою жену в губы с тихим «уже соскучился» и уже повернул ключ в замке зажигания, чтобы завести мотор…
- Камил! Каролек! – громогласный голос латавца разносился по дому и далеко за его пределами (это ж какие легкие надо иметь, чтобы так орать), - Собирайтесь мы переезжаем! – вещал за закрытыми дверями самоназванный «молодой» отец, - Будем нашу девочку блюсти!
Кася только глаза закатила, окончательно осознавая, что её надежды на спокойную жизнь без контроля только что были погребены глубоко в землю… и, кажется, надолго.