Неожиданно обнаруженное изменение заставило любопытно повести немного пришедшим в себя носом, оглядеться, определяя откуда может идти тот самый рассеянный свет; подняться с матраса, оставляя его с убогой подушкой на время в покое и направится к источнику света, прикрыв глаза и следуя собственной интуиции.
Крохотная каморка с оборудованным ею лежбищем еще до недавнего времени имела только один небольшой коридор, ведущий, собственного говоря, к выходу на территорию её бывшей стаи. В противоположной от него стороне было только небольшое углубление, который заканчивался импровизированным умывальным местом со слабым источником-ответвлением от основной массы подземных вод, как она думала раньше.
Теперь же Кася на месте тупика увидела идентичный тому, что за спиной, коридор - с влажными, старыми, кое-как вбитыми толстыми сваями-балками, поддерживавшими своды, которые (как и стены) были оббиты постаревшими от времени (из разобранного на части бабушкиного амбара) и сырости хлипкими, приколоченными досками.
Причем, всё это неожиданно образовавшееся, деревянное нечто казалось таким же относительно основательным, как и результаты землеройской деятельности, и в точности повторяли внешний вид собственноручно сооруженных конструкций землянки.
Но не это даже привлекло её внимание. Теперь же импровизированный убого вида рукомойник, базировавшийся ранее в тупичке, и запитанный от маленького источника, совершенно непостижимым образом был передвинут к одной из стен. А прямо по курсу, в конце образовавшегося продолжения коридорчика, обнаружилась еще одна дверь.
Странная, одним своим вычурным видом вступавшая в диссонанс с общим видом Норы.
М-да, как там говорится? «Ciekawość - pierwszy stopień do piekła»?[1] Женское любопытство – страшная вещь. Кася в этом уже не раз убеждалась в том числе и на собственном небогатом опыте. И ведь понимала, что от возникшего из ниоткуда входа, ничего хорошего ждать не стоит, а всё равно так и тянуло открыть и хоть одним глазком глянуть, что там. Несчастный нос внезапно сильно зачесался, будто предрекал внеплановые неприятности. Впрочем, плановые у Катаржинки редко бывают.
И ни усталость вперемешку со слабостью, и ни странное поведение собственной внутренней волчицы и даже странные, незнакомые ощущения ожидания чего-то не смогли заставить её остаться на месте.
Девушка, словно сомнамбула, медленно, аккуратно продвигаясь по вдруг удлинившемуся коридору шаг за шагом, приближалась к новой двери.
Рука потянувшаяся к латунной, инкрустированной белой, чуть потрескавшейся эмалью, фигурной ручке, заметно подрагивала от общего состояния напряжения. Резная, покрытая светло-серой матовой краской, дверь легко поддалась и начала медленно приоткрываться.
«Я только одним глазком посмотрю, что там и всё» - именно такими аргументами она успокаивала собственные, не на шутку разыгравшиеся нервы, - «Ну в самом деле, что со мной еще может такого произойти?..»
- Matka Bożka! – вырвалось самопроизвольно то ли восторженно, то ли настороженно.
Дверь распахнулась и девушка, позабыв о собственных, данных себе же, обещаниях, зачарованно оглядываясь, вошла в залитое светом помещение.
Удивляться ей было от чего. Комната, оказалась точной копией её детских и девичьих грёз. Светлые, теплых оттенков стены переливались всеми цветами радуги. В прямом смысле этого слова – каждый новый цвет (в более мягких тонах) блестел в преломлениях лучей искусно расположенных скрытых светильников. Градация самих цветов была создана таким образом, что от более тёмных красок снизу палитра светлела к верху. Молочный потолок куполообразной формы, на котором местами проплывали тени, отдаленно напоминавшие облака. Даже не рисунок, так – лишь легкий намек на них.
Посреди комнаты стояла большая кровать с балдахином, с которого свисали невесомыми волнами полупрозрачные занавеси золотистого цвета. Сама постель была накрыта того же тона покрывалом, а мягкие на вид подушки так и манили к себе.
Пол теплого оттенка светлого дуба был теплым. Кася присела, проведя по нему рукой. Пальцы ощутили приятную на ощупь ребристую поверхность древесины – настоящий. Улыбка невольно, сама собой наползла на лицо. Приятно. А еще сказочно, будто вернулась в далёкое детство, когда еще семья была дружной (как ей тогда казалось) и она имела право на совершенно детские девчоночьи мечты…
Следующий шаг уже был сделан не раздумывая. Кровать оказалась удобная настолько же, как и казалась на первый взгляд. Катаржина даже попрыгала попой на ней с минутку. Ноющие мышцы тут же напомнили о том, что уж они-то сегодня достаточно потрудились, чтоб отдохнуть, но она только отмахнулась от них. Не сейчас.