На пустых полях, все еще лежащего развернутым в её руках, свитке проступила новая запись: «Именно поэтому латавиц до Становления держат в семьях. Образующаяся связь с посторонним живым существом может действительно превратиться в рабство. Потому наши сородичи так берегут девушек… и потому на данный момент их осталось так мало… Прости»
Последнее было для Каси неожиданностью:
- За что? – удивленно вскинутые брови показали, что не смотря на новости, дух авантюризма еще не пропал.
[1] Dziwożony — вариант польского написания названия дивьих жен
[2] Wiła — польский вариант названия вил (стихийных духов женского пола)
прода от 02.09.18
- За что? – удивленно вскинутые брови показали, что не смотря на новости, дух авантюризма еще не пропал.
«Наши девушки не могут оборачиваться в полноценного зверя, зато отлично могут менять любые человеческие облики, чтобы быть привлекательной для избранного ею мужчины» - снова стали появляться строчки на пустом клочке раритета.
- Пф-ф, - было первой реакцией Каси, - перекраивать себя под кого-то исключительно для постели?! Даже если для длительных отношений? Ну уж нет!..
Она действительно так думала. Сама мысль о том, что придется перекраивать себя в угоду чьему-либо вкусу – была противна. Она еще не настолько себя не любит, чтобы поступиться последним, что у неё было своего… И только потом осознала, к чему было это драконовское «прости».
- То есть, это из-за отцовского наследия я не смогла принять образ вот этой вот мохнатой заразы? – указательный палец для уточнения был направлен на смутившуюся волчицу, - Не из-за своей слабости, как оборотня?
Теперь пришёл черёд драконицы фыркать. Выглядело это странно, учитывая, что данный жест сочетался одновременно с осуждающим покачиванием головы, а на пергаменте снова побежали новые ряды строк:
«Странная – не похожа на остальных наших девушек. Те с юности понимают, что вот смена внешности – всего лишь возможность манипулировать кем-то, его желаниями.» - Катаржина только плечами пожала в ответ и чешуйчатая сразу перевела разговор в другое русло, - «Ты, при желании, и сама займёшь место вожака в любой из волчьих стай» - и девушка тут же отрицательно замотала головой.
- Не-е, - начала усердно отмахиваться от такой перспективы, - ещё чего не хватало на себя такую ответственность повесить. Да и планы у меня были совершенно другие.
Настроение неожиданно испортилось – ситуация с родным отцом, как минимум двумя мужчинами, почему-то пожелавшими видеть её рядом с собой… непонятно в качестве кого – то ли жены, то ли любовницы… Ладно, можно признать – причины волка вполне очевидны.
А вот второй претендент… может вообще хотел иметь возле себя неведомую зверушку. Да и смерть бабушки… Кася так с ней и не разобралась, всё собственные проблемы мешали, а стоило жизни войти в нормальную колею, как вдруг опять потрясения. А ведь она уверена, что что с бабушкиной смертью всё не просто так и сама себе обещала с этим разобраться. И пану Рафалу тоже обещала, между прочим…
Тоска накатила такая, что хоть в петлю лезь.
Давно на неё так не накатывало. Не раз и не два у Катаржины, в особенно тяжёлые минуты, возникало желание наплевать на всё; опустить, наконец, руки и… уйти за грань. Она не знала, есть ли действительно, что-то из описываемого кшёндзами на Земле, по ту сторону изнанки мира.
Ей было даже всё равно, если бы действительно там оказались все круги Ада и она бы уж точно туда попала после лишения себя жизни. Но… каждый раз девушка сама себя останавливала. Не потому, что проявлялся страх, нет.
Просто, каждый раз ей было ради кого остаться. Сначала это была бабушка и она, её Кашенька, не смогла бы быть настолько неблагодарной по отношению к той, что заменила ей не только родителей, семью, но и весь мир. Катаржина с юного возраста подспудно чувствовала, что её добровольный уход из жизни подкосит силы пожилой женщины.
Та, хоть и казалась всем этакой железной леди, на самом деле глубоко внутри была очень ранимой. Именно из-за этого и переживала все потрясения тяжелее остальных, потому что не имела возможность незамысловато, чисто по-бабьи поголосить, горестно, с подвыванием, рассказывая всему миру о своих печалях.