Ответ Рэйнера явно предназначался Дункелу, Кто-то из Черной гвардии заметил, что я хотел было поправить Иналину, но сдержался. Это не мои разборки. Не стоило лезть туда.
– Ее величество в курсе наших передвижений, – заступился за него глава черных магов.
– Введите меня в курс ВАШИХ передвижений, окажите честь, – с сарказмом проговорила ее высочество.
– Мы подчиняемся королеве, – поклонился Дункел принцессе. – Вы еще не королева.
Его слова прозвучали как издевка, как вызов. Иналина прищурила взгляд.
– На бунт поднимаешь, – она не спрашивала, утверждала. Подошла ближе к герцогу Дункелу. – И без меня хватает возмутителей спокойствия, – негромко, но с явным предупреждением в голосе, произнесла принцесса.
Она развернулась, подошла ко мне и взяла за руку. Иналина явно намеревалась завести меня в спальню.
– А теперь пошли все прочь, – ее высочество махнуло в сторону выхода. – Я желаю развлечься, – после такого откровенного заявления у меня уши загорелись.
Едва за нами сомкнулась занавесь, как принцесса набросилась на меня. Расстегнутая рубашка в миг слетела на пол. За ней последовал и ремень, который, упав, звякнул тяжелой бляшкой. Я аж оторопел от такой спешки. Застыл истуканом и не мог пошевелиться.
Однако ее высочеству удалось удивить меня в сотый раз за вечер. Едва голоса затихли в шатре, как она тут же отодвинулась от меня и высунула голову за шторы. Внимательно осмотрела палатку. Никого не осталось, кроме нас. После этого Иналина подошла кровати, схватила подушку и кинула в меня.
– Бери покрывало, – приказала она. – Спишь там на кушетке, – кивнула принцесса в сторону занавеси, отделявшей ее спальню от рабочей зоны.
Я не отрывал пристального взгляда от лежавшего на постели тела.
– Да очнись же! Сколько можно! Скоро твоим волчатам потребуется помощь. Без тебя им не выстоять!
Разговаривать с тем, кто не мог тебе ответить – явный признак психических расстройств. Но что поделать? Я привык иногда беседовать с ней. Она такая же, как и я. В этом без сомнений был уверен.
Проснись, молю тебя!
Мой взор был настолько сосредоточен на лице Волкики, настолько я жаждал ее пробуждения, что в какой-то миг почудилось, что ее веки дрогнули. Я тут же вскочил с кресла и склонился над женщиной. Прислушался.
Ее дыхание едва улавливалось. Грудь почти не поднималась. Никаких явных признаков просыпания. Неподвижное тело продолжало лежать. Не удержавшись, я провел кончиками пальцев по овалу ее лица, легонько коснулся сомкнутых губ. Она никак не отреагировала на это. Взял ее ладонь в свою руку. Такая маленькая. Казалось, хрупкой, но как Волчица орудовала мечом! Я просунул свои пальцы между ее и крепко сжал. Нет ответного пожатия.
Снова перевел взгляд на ее лицо. В который раз вспомнился момент, когда она обрезала косу. В ее глазах горела решимость. Волкика не задумываясь приняла решение. Это была наша первая встреча, в которую златовласая девушка запала мне в душу. Ее образ укоренялся там с каждой последующей встречей.
От созерцания оторвал щелчок открываемой двери. Я быстро выпустил ладонь Волчицы и отошел от кровати. Ее рука безвольной плетью повисла с краю. В комнату вплыла Эрбель. Увидев меня, она недовольно поджала губы, но взгляд все же опустила вниз, скрывая мысли, а затем метнулся к Волкике, заметив, что рука той свисала с постели, и бросила на меня взор, полный угроз. Ничего не говоря, я сел в кресло и внимательно наблюдал за действиями Бель.
Девушка молча прошла к кровати и принялась поправлять покрывало, смахивая несуществующую пыль, а после взяла другую подушку, которую сначала взбила, и поменяла старую на новую. Проделала она всё это в полном молчании, после чего, подошла к огромному в пол окну, став боком ко мне, и, чтобы видеть выражение ее лица, мне пришлось повернуть голову вправо.
– Вы, правда, считаете, что она очнется? – нарушила тягостную тишину Эрбель.
– Тебе нужно больше в нее верить, – ушел я от прямого ответа.
– Знаете, – она повернулась ко мне. – Я не понимаю только одного: почему вы нам помогаете?
Я бросил быстрый взгляд на Волкику и, поднявшись с кресла, направился к двери.
– У всех нас есть свой интерес в этом деле, – ответил я ей и покинул комнату.
Мне следовало переодеться в более подходящую одежду для вечернего выезда. Старый граф не любил, когда его заставляли ждать. И когда я уже спускался по широкой центральной лестнице, часы пробили ровно шесть вечера. Внизу меня поджидал дворецкий.