Я смотрела в глаза любимого. В расширившихся зрачках светились два лучистых солнца. В их отражении я разглядела своё испуганное лицо, на котором яркими звёздами горели глаза. Присмотрелась и увидела в них такие же солнца.
Лёгкими, невесомыми поцелуями Бран покрывал то один уголок моего рта, то другой, то ласкал верхнюю губу, то нижнюю. Он делал это с открытыми глазами и наблюдал за мной, моей реакцией на его осторожные движения.
Ладошками я обхватила его лицо и потёрлась губами о его. Язычком провела по его нижней губе. Отстранилась. Глаза закрылись под вновь нарастающим внутри огнём. Моё тело выгнулось дугой, отвечая на его медленные толчки. Инстинктивно обхватила Брана ногами за талию.
Мы начали постепенно увеличивать темп. Стоны срывались с моих губ, но Бранибор их перехватывал. Жар, зародившийся внизу живота, в месте нашего единения, по спирали поднимался выше и выше, выше и выше, пока не взорвался фонтаном ослепительного света и не излился криком. Бран успел накрыть мой рот поцелуем, поглотившим невольный вскрик.
В себя приходила уже в объятьях любимого. В комнате было темно. Нега разлилась по всему телу. Не хотелось шевелиться. Я вслушивалась в сердцебиение лежащего рядом мужчины. Моего мужчины. От этой мысли губы лениво растянулись в улыбке.
– Поделишься мыслью, рассмешившей тебя? – хрипло полюбопытствовал герцог.
– Ммм, – вяло промычала я. – Раньше я мечтала, что моя первая ночь пройдет с мужем и только после свадьбы, – мы встретились взглядами. В его глазах всё еще светили солнца. В темноте сверкнула его широкая улыбка. Я не понимала причину его веселья, но всё же продолжила делиться мыслями: – Но я не жалею о случившемся, мне всё понравилось, – и подарила ему поцелуй.
Бранибор отстранился.
– Пойдём, я тебе кое-что покажу, – предложил он и протянул руку.
– Не-е, мне лень, – протянула я.
– А мне нет, – и подхватил меня на руки вместе с простынёй, которая укрывала нас.
Он отнёс меня в ванную комнату, где свет больно ударил по глазам, привыкшим к мраку. Я зажмурилась, спрятав лицо на груди любимого. Бран осторожно поставил меня на ноги перед огромным зеркалом.
– Открой глаза, – горячий шёпот обжёг моё ухо.
Я повиновалась. И не поверила своим глазам. Разжала руки Брана, лежавшие на моей талии, и подошла ближе к зеркалу. Одной рукой коснулась отражения, а другой – правой щеки, на которой расцвели замысловатые цветы и листья. Золотой узор был сложным. В некоторых завитках угадывались изображения солнца и луны. Брачная метка покрывала не только щёку. По шее она спускался к плечу и продолжалась по всей правой руке. Даже пальцы и те были обвиты золотистыми листьями.
Не скрывая своего удивления, я повернулась к Бранибору. Правой рукой взяла его за левую руку и сжала пальцы. Узор продолжился на его руке и поднимался к щеке, повторяя мой рисунок.
Я замужем. Замужем?! И брачные браслеты миновали стадию раскрытия. Они не могли сразу, вот так покрыть наши руки полностью замысловатой вязью золота.
– Невероятно, – прошептала я.
– Ну что? Сбылась твоя мечта? – обнимая меня, поинтересовался Бран. – Ты преподнесла мне великий дар, и я его принял. Это, – он взглядом показал на необычный рисунок на наших руках, – доказательство того, что наши чувства не мимолётное увлечение.
– К-как? – только и смогла выдавить из себя, не отойдя от шока.
– Я спросил у тебя, и ты ответила мне согласием, – целуя в ушко, ответил он.
– Но я не помню этого вопроса! – возмутилась я и посмотрела на него, отодвинувшись.
– Да, я воспользовался ситуацией, пока ты плавилась от желания, – признался герцог. – При других обстоятельствах ты мне ответила бы положительно? – он вопросительно приподнял левую бровь.
Бранибор прав: я бы отказала. Стало вдруг любопытно, Бранибор придумал всё заранее или это вышло случайно? Об этом и спросила.
– Думаю, что надо показать кое-что ещё, – проговорил он и поднял простыну, чтобы накинуть её мне на плечи.
Взял меня за руку и повёл в соседнюю комнату, гардеробную. Там в одном из комодов выдвинул ящик, достал коробку и открыл её. Я не сдержала удивления.
В нашу первую встречу я оставила ему свою шикарную косу. Герцог сохранил её. Никаких сомнений в том, что это была моя коса, даже не возникло. Плетение осталось тем же самым, что я обычно заплетала – из четырёх прядей. Да и лента с вышивкой принадлежала мне.