— В таком состоянии, сударь, вам уже нетрудно будет добраться до дому, что и было вашим первым желанием; мы уже уезжаем, и вы свободны.
Однако, несмотря на данное ему разрешение, несмотря на возвращенную ему свободу, молодой человек не двинулся с места.
Казалось, бедняга был безмерно удивлен и в то же время глубоко унижен тем, что он, такой слабый, оказался во власти двух таких сильных женщин; он переводил взгляд с Берты на Мари и с Мари на Берту, не зная, что им сказать в ответ.
В конце концов он не придумал иного способа выйти из затруднительного положения, кроме как закрыть лицо руками.
— Боже! — с беспокойством воскликнула Мари. — Неужели вам плохо?
Молодой человек не ответил.
Берта осторожно отвела руки от лица и, увидев, что он плачет, стала сразу такой же мягкой и сострадательной, как ее сестра.
— Выходит, вы ранены серьезнее, чем кажется на первый взгляд, и вам очень больно, раз вы так плачете? — спросила Берта. — В таком случае, садитесь либо на мою лошадь, либо на лошадь сестры, и мы с Мари довезем вас до дома.
Но юноша решительно покачал головой в знак отказа.
— Послушайте, — настоятельно сказала Берта, — не будьте ребенком. Мы обидели вас, но разве могли мы предположить, что под обличьем охотника найдем чувствительного, как девушка, юношу? Как бы там ни было, мы признаем, что были не правы, и просим принять наши извинения; может быть, мы делаем это не совсем так, как положено, но вам следует учесть всю необычность происходящего и уяснить себе, что только чистосердечия можно ожидать от двух девушек, к которым неблагосклонно Небо, и они вынуждены посвящать все свое время тому нелепому развлечению, какое имеет несчастье не нравиться вашей досточтимой матушке. Ну как, вы все еще сердитесь на нас?
— Нет, мадемуазель, — ответил молодой человек. — Я зол лишь на себя самого.
— Отчего же?
— Не знаю, что вам сказать… Быть может, мне стыдно, что я, мужчина, оказался слабее вас; а быть может, меня просто терзает мысль о том, что меня ждет дома: как мне объяснить матушке, откуда у меня эта рана?
Сестры переглянулись: их, женщин, ни за что не поставила бы в тупик такая безделица; однако, как ни хотелось им рассмеяться, на сей раз они сдержались, понимая, что имеют дело с нервным и впечатлительным человеком.
— Ну, что ж, — сказала Берта, — если вы на нас не сердитесь, пожмите мне руку, и расстанемся как недавние, но добрые друзья.
И она протянула раненому руку так же, как мужчина протянул бы мужчине.
А он, со своей стороны, собирался, наверно, сделать то же самое, как вдруг Мари подняла палец, призывая всех к вниманию.
— Ш-ш! — шепнула Берта.
И вместе с сестрой она стала прислушиваться, а рука ее замерла в воздухе, не дотянувшись до руки молодого человека.
Издалека, но быстро приближаясь, послышался громкий, заливистый, долгий лай: так лают гончие, предвкушая свою долю добычи.
Это были собаки маркиза де Суде: в отличие от Берты и Мари, у них не было причин оставаться на дороге в низине, и потому они понеслись за подстреленным зайцем и теперь гнали его назад.
Берта схватила ружье молодого человека, правый ствол которого не был заряжен.
Хозяин ружья сделал предостерегающий жест, но улыбка девушки успокоила его.
Она быстро проверила шомполом заряд в левом стволе, как делает всякий предусмотрительный охотник, пользуясь ружьем, заряженным не им; убедившись, что все в порядке, она сделала несколько шагов вперед и вскинула ружье с легкостью, свидетельствовавшей, насколько привычно ей это движение.
Спустя мгновение заяц выскочил из изгороди, на сей раз с противоположной стороны, собираясь, очевидно, снова бежать тем же путем, но, заметив наших героев, одним прыжком повернулся, чтобы бежать назад.
Как ни стремительно было это движение, Берта успела прицелиться; прогремел выстрел, заяц скатился по склону и упал замертво посреди дороги.
Тем временем Мари по примеру сестры подала руку молодому человеку.
Несколько секунд они стояли в ожидании, держась за руки.
Берта подобрала зайца и подошла с ним к незнакомцу, все еще не выпускавшему руки Мари.
— Вот, сударь, ваше оправдание, — сказала она.
— То есть как?
— Вы скажете, что заяц выскочил у вас из-под ног; скажете, что выстрелили сами, не зная как, в безотчетном порыве, затем торжественно попросите прощения у матушки и поклянетесь, как сейчас только клялись нам, что это с вами никогда не повторится. А заяц будет смягчающим вину обстоятельством.