Переписка Мишеля с республиканскими генералами была в самом разгаре, когда в Вандею прибыл очередной командующий по имени Траво.
Результаты боевых действий армии во главе с генералом Траво широко известны, мы говорили о них в одной из первых глав нашей книги; впрочем, вот основные из них: вандейская армия разбита, Жолли убит, де Куэтю погиб в засаде, устроенной неизвестным предателем, наконец, Шаретт взят в плен в Шаботьерском лесу и расстрелян на площади Виарм в Нанте.
Какую роль сыграл Мишель в ходе событий ужасной вандейской драмы? Быть может, у нас еще будет возможность узнать об этом; во всяком случае, после этих кровавых событий Мишель, неизменно получавший поощрения за превосходный почерк и большие способности к счету, поступил приказчиком в контору одного из крупнейших армейских интендантов.
Там ему удалось быстро выдвинуться; в 1805 году он добился подряда на поставку обмундирования армии, отправлявшейся в Германию.
В 1806 году его обувь и гетры приняли активное участие в героической Прусской кампании.
В 1809 году он получил подряд на снабжение продовольствием армии, вступившей в Испанию.
А в 1810 году он женился на единственной дочери одного из своих коллег и таким образом удвоил свое состояние.
Кроме того, он облагородил свое имя, удлинив его: в те годы это было заветным желанием людей, чьи имена казались им чересчур короткими.
Вот как это произошло.
Тестем г-на Мишеля был Батист Дюран, родом из деревушки Ла-Ложери, и, чтобы его не спутали с другим Дюраном, с которым ему часто приходилось сталкиваться по службе, стал называть себя Дюран де ла Ложери.
По крайней мере, таков был предлог.
Он отдал свою дочь в один из лучших парижских пансионов, где при поступлении ее записали как Стефани Дюран де ла Ложери.
Женившись на дочери своего коллеги, поставщик провианта и фуража Мишель решил, что имя жены неплохо бы присоединить к его собственному, и стал называть себя Мишелем де ла Ложери.
Наконец, при Реставрации, выложив наличными круглую сумму за титул барона Священной империи, он занял подобающее место как среди финансовой, так и среди земельной аристократии.
Через несколько лет после возвращения Бурбонов, а точнее, году в 1819 или 1820-м, барон Мишель де ла Ложери лишился своего тестя, достопочтенного Батиста Дюрана де ла Ложери.
Тот оставил дочери, а следовательно, и зятю, свое поместье Ла-Ложери, находившееся, как уже можно было догадаться по некоторым подробностям в предыдущих главах, в пяти-шести льё от Машкульского леса.
Барон Мишель де ла Ложери, как настоящий сеньор, решил прибыть в Ла-Ложери, вступить во владение поместьем и предстать перед своими вассалами. Он был человек умный и мечтал заседать в Палате депутатов, но для этого ему надлежало победить на выборах, а результаты голосования зависели от его популярности в департаменте Нижняя Луара.
Родившемуся крестьянином и прожившему до двадцати пяти лет среди крестьян, за исключением двух или трех лет, когда он работал в канцеляриях, ему было доподлинно известно, как следовало вести себя с сельскими жителями.
Правда, чтобы добиться заветной цели, ему надлежало сделать так, чтобы люди забыли о его неслыханной удаче.
Он постарался сойти, что называется, за славного малого; отыскал нескольких товарищей по давним вандейским войнам, и, держа их за руку, со слезами на глазах вспоминал гибель бедного г-на Жолли, бесценного г-на де Куэтю и незабвенного г-на Шаретта. Наведя справки и узнав о нуждах незнакомой ему сельской общины, он построил мост, позволивший установить транспортное сообщение между важнейшими городами департамента Нижняя Луара и департамента Вандея, привел в порядок три проселочные дороги, заново отстроил разрушенную церковь, сделал щедрые пожертвования сиротскому приюту и богадельне, и, услышав в ответ благодарности, нашел роль благодетеля столь приятной, что изъявил желание полгода проводить в столице, а остальное время жить в своем замке Ла-Ложери.
Наконец, уступая настойчивым просьбам жены, которая, оставшись в Париже, не разделяла охватившей его непреодолимой страсти к деревенской жизни и слала ему письмо за письмом, уговаривая побыстрее вернуться в столицу, барон Мишель назначил отъезд на понедельник, а накануне, в воскресенье, должна была состояться большая облава на волков в Повриерском лесу и в лесу Гран-Ланд, где этих хищников водилось очень много.