Сергеев нахмурился.
— Облава на рыжеухого уже превращается в несанкционированный отстрел. И долго это будет продолжаться?
— Так ить, пока не изведем сучье племя.
— А работать кто будет? Передай, чтобы завтра все бригадиры к восьми у меня были.
Цыбин пожал плечами.
— Передать, оно, конечно, можно. Да только, блин, пока серых не изведем ни дела, ни работы не будет. Не вернутся мужики раньше времени.
— А кто ж село-то ночью охранять будет? — спросила одна из женщин в толпе. — Мужики все в лесу.
— Не боись, Нюра, — успокоил ее Цыбин. — Сегодня можешь спать спокойно. За флажки серые не сунутся.
— Как знать, — пробормотал Строев.
Хромая, он пробился к прицепу и, скептически осмотрев трофеи, пренебрежительно заметил:
— Мелочь. Рыжеухого-то нет.
— Ниче, Василич, дай срок и его словим.
— Ну-ну, — пробормотал Строев.
Повернувшись к председателю, он сказал:
— А патрули на ночь ты все-таки организуй.
— Разберемся, — ответил Сергеев.
— Ну-ну, — снова пробормотал Строев.
Повернувшись, он пошел прочь. Сиверцев догнал его.
— Что думаешь, дядя Степан?
— Он придет, — уверенно сказал Строев. — Рыжеухий — людоед, никакие флажки его не остановят. Да и не из леса он вовсе приходит. Его логово где-то совсем в другом месте, возможно, за рекой. И вообще, Коля, что-то странное происходит. Волки отошли в глубь леса. Причем, совсем недавно. Если они уступили территорию рыжеухому, то почему только сейчас? Ведь рыжеухий уже давно живет здесь и часто его видели с другими волками, он вожак стаи. Ночью же он всегда ходит один. Непонятно все это. Ты на ночь все двери запереть не забудь и карабин под рукой держи.
Под утро Сиверцев проснулся от холода.
— Ну, Наташка, опять окно раскрыла, — проворчал он.
Повернувшись, он увидел, что жены рядом нет. Окно действительно было раскрыто.
— Наташка! — позвал Сиверцев. — Жена!
Никто не отозвался. Подождав некоторое время, Сиверцев поднялся с постели и отправился на поиски супруги. В нынешнее тревожное время даже пробежка по нужде, могла обернуться трагедией, поэтому отсутствие жены очень его обеспокоило. У лестницы он столкнулся с дочерью.
— А ты чего бродишь? — спросил он.
— Не спится, — ответила Настя. — За окнами кто-то ходит.
— Кто там может ходить? Это дружинники, наверное. Иди спи.
— А ты чего кричал? — спросила Настя.
— Ты мать не видела? — вопросом ответил Сиверцев.
Настя удивленно посмотрела на отца. Тот махнул рукой.
— Ладно, иди спать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
От этого можно было сойти с ума. Все повторялось вновь и вновь. Она снова была под тем же кустом черемухи. Снова голод и одиночество. И в памяти снова чернел провал.
Она сжалась в комок, пытаясь спрятать голову в землю, уйти от жестокой реальности. Но бесполезно.
Вспомнились события прошлой ночи, тот топор в руках человека, что вдруг вызвал у Нее краткий миг страха. В душе родилось смутное подозрение, что именно людям Она обязана своим одиночеством, именно они извели всех Ее сородичей и они пытались уничтожить Ее самою. И это открытие вызвало прилив дикой ярости, желание жестоко мстить.
Она резко вскочила. Ей все равно ничего не изменить в собственной жизни, так стоит ли изводить себя понапрасну? Пора смириться. Ей никогда не удастся отыскать выход из странного лабиринта жизни. И завтра, и послезавтра, каждая ночь будет начинаться здесь, под этим кустом черемухи. Она будет все так же голодна и одинока. Нет ни прошлого, ни будущего, лишь одно бесконечное настоящее. Но люди, виноваты они или нет, заплатят Ей за все. Заплатят собственной кровью.
Мощными прыжками Она стремительно помчалась к лесу. Инстинкт подсказывал, где-то там сегодня будет отличная пожива. Скорей начать охоту, утолить голод.
В лесу она налетела на преграду, примитивное приспособление людей для охоты. Она знала, люди ловят Ее. Почему-то считалось, что Она не сможет преодолеть эту веревку с навешенными на нее вонючими тряпками. Это действовало лишь на Ее трусоватых и не слишком сообразительных собратьев, некоторые из них уже погибли от рук людей накануне. А Она даже не попыталась остановить свой бег, не стала и перепрыгивать. Грозную мощь свирепого хищника не могло сдержать такое жалкое препятствие. Пеньковая веревка натянулась, врезавшись в грудь, и лопнула.
Лес встретил Ее тишиной. Рядом не чувствовалось ничье присутствие. За день люди разогнали отсюда все живое.
Не сбавляя хода, Она все так же стремительно мчалась вперед, напролом. Ноздри уловили дым костра, запахи множества людей, собак, до слуха донеслись человеческие голоса. Она знала, это охотники заночевали в лесу. Вообще Она многое знала о деятельности людей. Ей самой был непонятен источник своей осведомленности, но Она не очень-то и стремилась разрешить эту загадку.