Я жду, когда Элен уйдет. И отчаянно борюсь с недугом. Настойки, микстуры, таблетки, капли - я глотаю все это с прилежной старательностью, вновь ощущаю в себе желание выжить, собираю остаток сил. Я снова в состоянии пройтись по комнате. Но встаю с постели, только когда Элен в прачечной или в саду. Некоторое улучшение я храню в тайне. Не то чтобы я ей не доверяю, но все же лучше ей об этом не знать.
Она предупредила, что ей придется наведаться в Лион в связи с закладом дома. Кроме того, она хочет во что бы то ни стало раздобыть для меня шерстяные носки. С ее лица не сходит выражение той слегка озабоченной нежности, которое с самого нашего знакомства привлекло меня в ней. Я стыжусь своих подозрений. Настанет день, и все разъяснится. Вероятно, все разъяснилось бы немедленно, если бы я мог, глядя ей в глаза, прямо спросить ее обо всем, но как раз это-то у меня и не выходит - я отвожу взгляд. И вот я украдкой считаю дни. Каждый из них так невыносимо долог и уносит с собой частицу меня. Занятная болезнь: стоит мне отчаяться, она как будто отступает, но вновь настигает меня в тот самый момент, когда мне кажется, что я преодолел ее! Мне случается думать: а не повинны ли тут нервы? Я становлюсь похожим на старика, страдающего тиком, различными маниями, недобрыми подозрениями и угрызениями совести. Бедная Элен!
Перед тем как уехать в Лион, она забрасывает меня наставлениями. Да, обещаю не вставать. Обещаю съесть овощной бульон. Обещаю... Обещаю... А сам жду не дождусь ее ухода. От нетерпения даже потом покрываюсь. Когда же ее шаги доносятся с лестницы, из прихожей, из сада, я опускаю голову на подушку. Ну наконец-то! Теперь даже спешить не нужно. Встаю. В халате с развевающимися полами я похож на пугало. Ступенька за ступенькой одолеваю лестницу. Слегка кружится голова? Пройдет. Держась за мебель, медленно продвигаюсь, словно перехожу реку вброд: голова и впрямь полна не то плеском волн, не то грохотом скорого поезда. Подвигаю к секретеру стул, вытираю пот со лба. Меня вдруг охватывает такая усталость, что любопытство превращается в хмурое желание покончить со всем. То, что мне откроется, перестало иметь для меня значение!
Выдвигаю ящик и шарю в углублении стола. Есть. Вытаскиваю тоненькую перевязанную пачку писем. Некрепкий узел развязывается сам собой. Открываю первый конверт. Ох!..
Частное агентство Брюлара.
Расследования. Слежка.
Тайна гарантируется.
17 ноября 1939
Конфиденциально
Сударыня,
Имеем честь довести до Вашего сведения результаты расследования, которое Вы изволили поручить нам провести в отношении г-на Бернара Армана Прадалье, проживающего в Сен-Флуре (Канталь), в настоящее время мобилизованного.
Интересующее Вас лицо, 22 октября 1913 г. рождения, со времени достижения совершеннолетия владеет предприятием по рубке леса, а также лесопилкой. Его дела, несмотря на наблюдавшийся в последнее время известный спад, по всей видимости, процветают, оба предприятия могут быть оценены приблизительно в миллион франков. Серьезный, трудолюбивый, порядочный, г-н Бернар Прадалье пользуется в округе безукоризненной репутацией. Душевной склонности к кому-либо из представительниц женского пола за ним не замечено.
Относительно семьи г-на Прадалье сообщаем следующее: она состоит из двух человек: сестра, Жюлия Альбертина, старше брата на четыре года, с которой г-н Прадалье, согласно собранным на месте сведениям, порвал всякие отношения, и дядя по материнской линии, Шарль Метэра, проведший большую часть жизни и поныне проживающий во Французской Западной Африке.
Находясь в Вашем полном распоряжении относительно дальнейших поисков в направлении, которое Вы соблаговолите нам указать, мы просим Вас, сударыня, принять уверения в нашей полнейшей преданности.
Я вновь пробегаю глазами шапку бланка, на котором написано письмо:
Частное агентство Брюлара.
Расследования. Слежка.
Тайна гарантируется.
Дата: 17 ноября 1939
Мне никак не удается вынуть содержимое второго конверта.
11 февраля 1940
Конфиденциально
Сударыня,
В ответ на Ваше письмо от 20 ноября прошлого года мы счастливы сообщить Вам сведения, которые нам удалось получить относительно г-на Шарля Робера Метэра, дяди по материнской лини г-на Бернара Армана Прадалье.
Интересующее Вас лицо, около пятидесяти лет назад обосновавшееся во Французской Западной Африке и в настоящее время проживающее в Абиджане (Берег Слоновой Кости), владеет значительными лесоразрабатывающими предприятиями (древесина ценных и обычных пород), кроме того, с 1936 г. является главным держателем акций и выборным директором акционерного общества по перегонке эфирных масел для производства духов. Накануне войны дела г-на Метэра шли как нельзя лучше. Состояние его может быть оценено в пятнадцать-двадцать миллионов франков.
Последние лет двадцать г-н Метэра состоял в сожительстве с некой г-жой Муро (Луиза Тереза), вдовой колониального чиновника, в настоящее время скончавшейся. Из официального источника известно, что г-н Метэра, состояние здоровья которого внушает в данное время серьезные опасения, назначил своего племянника Бернара Армана Прадалье своим единственным наследником.
Остаемся в Вашем полном распоряжении.
Примите, сударыня, уверения в нашем исключительном почтении.
Какой удар готовит мне третье письмо?
6 марта 1941
Сударыня,
На Вашу просьбу держать Вас в курсе дополнительных сведений, которые могут быть собраны в отношении г-на Шарля Робера Метэра, сообщаем, что вышеупомянутый скончался 9 декабря 1940 г. в Абиджане в возрасте семидесяти трех лет.
Сожалеем, что не имели возможности довести эту новость до Вашего сведения ранее, но Вы без труда поймете, насколько затруднены в настоящее время расследования в заморских территориях Франции.
Подтверждаем, госпожа, наши уверения в чувстве исключительной преданности Вам.
И это письмо датируется 6 марта 1941 года! То, что творится со мной, уже за пределами страха, отвращения, ненависти. Я сражен наповал. Тем не менее я чувствую, как защипало глаза, словно на них навертываются слезы. Я аккуратно рассовываю письма по конвертам, дрожащими пальцами перевязываю пачку. Задвигаю ящик. Все как было. Когда я выпрямляюсь, меня пошатывает: словно при свете молнии, я до конца провижу правду. Окаменев, стараюсь размышлять, убедить себя в правоте своих догадок. Но ошибиться я не мог. Да разве не открывалось мне понемногу то, от чего сейчас меня мутит! Еле волоча ноги, я направляюсь на кухню выпить воды. Возвращаюсь обратно, колеблюсь, не решаюсь... Царящая вокруг тишина пугает меня. Ждать помощи неоткуда. Впрочем, в освобождении я уже не нуждаюсь - только в отмщении. Нужно защищаться, и не теряя ни минуты. Но как? К кому обратиться? Я долго размышляю, отбрасываю возражения одно за другим. В левом ящике стола нахожу наконец бумагу для писем, конверты. Зато нет ни ручки, ни чернил. Ничего, сойдет карандаш. Я еще медлю: мне понадобятся все мои прежние умственные способности, чтобы максимально сжато изложить задуманное. Была не была!
Господин Прокурор,
Должен ли я обращаться именно к нему? Но если я буду останавливаться из-за подобного рода сомнений, я никогда не кончу. А время поджимает...
Пишет Вам умирающий. Через несколько дней меня уже наверняка не будет в живых, я умру, отравленный своей женой. Хочу, чтобы Вы знали правду. История моя проста. Зовут меня Жерве Ларош. Родился я 15 мая 1914 г. в Париже. Если Вы наведете обо мне справки, Вы без труда узнаете все необходимые Вам подробности, приняв во внимание, что моей матерью была актриса г-жа Монтано. Перехожу к сути дела. В июне 1940 г. вместе с моим другом Бернаром Прадалье я попал в плен, нас пересылали из лагеря в лагерь. Бернару принадлежала лесопилка в Сен-Флуре. Навести справки о нем также не составит труда. В этом случае Вы установите, что из всей семьи у него остались лишь сестра Жюлия (с которой он поссорился и долгое время не виделся) и старик дядя, Шарль Метэра, проживавший в Абиджане. Дядя этот был необыкновенно богат, и Бернар должен был унаследовать все его состояние...