Чего оттягивать? Раз судьба решила, значит, так тому и быть. Пойдём в Тамракский лес, глядишь, пронесёт, а в землях за ним, должно быть, тоже разумные существа живут.
Говорят, после отхода дивов заселились туда бездомные народы, лишившиеся дома – и не люди, и не лесные, и не горные. В помощи им все отказали. Лесное княжество официальную ноту вынесло – на ничейный нынче землях проживают отбросы, всё равно что низшие существа, а людское княжество и вовсе эти земли намеревалось к своим присоединить. А всё потому, что там нелюди жили – то ли звери, то ли духи. Говорят, и плоти у них нет, и кровь они пьют, и кишки из утробы выгрызают. Врут, верно, как обычно, но страшно врут!
А с другой стороны, в самом народе слухи ходят обратные, что в ничейных землях за Тамракским лесом может пристанище найти всякий, кто попросит убежища, конечно, если ты не лихой человек и не бежишь от правосудия. И искать нас там вряд ли кто вздумает – больно далека да тяжела дорога, да и кто поверит, что две девчонки рискнули через смертельно опасный лес идти? А если и хватило дурости рискнуть, кто поверит, что они смогли оттуда живыми выбраться?
Но мы пошли. Дружно, нога в ногу, как солдаты на марше.
Под тенью старых деревьев было тихо, только сухие веточки иногда под ногами хрустели. Хвоей пахло так сильно, будто масло выжимали. Конца-края лесу не было, чем дальше, тем сильней вокруг сгущались тени. Но страх отчего-то отступил. Вот позади, за спиной – остался страх, княжеские прислужники, которые схватят, не пожалеют, и вернут отчиму. А впереди никто нашей смерти не желает, лесу человеческая жизнь – что жизнь белки, есть ли, нет ли, небольшая разница. Плакать по нам не станет, но и убивать не будет.
- Тут красиво, - прошептала Малинка, когда мы почти привыкли к тишине. И звонко засмеялась.
- Тише ты!
- Ой, Жгучка, какая же ты снова бука! Смотри, орехи!
Она с воплями бросилась вперёд. Хотела бы я так же легко сбрасывать с плеч все тревоги и неприятности – увидела орехи и обо всём забыла!
Впрочем…
- Смотри, Малинка! Это не просто орехи, это же чей-то схрон!
- Ага.
Вижу, сестра уже усердно выковыривает из низкого дупла сухие ветки и плотные куски старого мха. Кто-то тут рылся до нас, орехи рассыпал, но есть не стал. Прошлогодние, крепкие и сладкие.
Те, что на землю упали, жаль, подгнили, а в дупле зато несколько горстей хороших!
- Это говорит, что путь наш будет лёгким! – Заявляет довольная сестра. – Лес нам помог. Значит, не бросит в беде.
- Спасибо ему.
Если задрать голову и посмотреть в высоту, в тёмные, густо сросшиеся ветви, можно поблагодарить лес за подарок. Орехов достаточно, чтобы притупилась ноющая боль в желудке. Наверное, стоило немного оставить на потом, но не вышло, мы съели сразу все, сами не заметили, как.
- Ну что теперь, - вздыхает Малинка, стряхивая с подола скорлупу. – Дальше пойдём?
- Да, чего время терять.
- А куда? – Сестра задирает голову. – Смотри, деревья всё закрывают – и солнца не видно.
Действительно, не видно, но как можно не понять, где оно сейчас стоит? Я уверено машу в сторону.
- Туда нужно идти.
- Откуда ты знаешь?
Не могу объяснить, однако я отчего-то точно знаю, что идти нужно сейчас между теми двумя деревьями.
- Там темно, - шепчет Малинка.
- Ничего. Пойдём.
- Подожди, палку найду.
Я тоже ищу себе палку, на случай, если на нас выскочит какой-нибудь лесной зверь. Такого не должно произойти, они чуют людей заранее и стараются на глаза не лезть, но мало ли.
- Опять ты так смешно нюхаешь. – Малинка смотрит на меня и хохочет. – У тебя нос шевелится, как у лисы!
- Чего ты опять цепляешься?!
- Ну не злись, это даже мило. Знаю, знаю, ты жутко не любишь, когда так делаешь и просто бесишься, стоит тебе об этом сказать! И всё равно так делаешь, особенно когда волнуешься.
- Отстань, сказала!
- Ну, Жгучка, не злись. – Хитрая Малинка подходит, прижимается к моей руке, опирается подбородком о плечо, знает, что стоит начать подмазывать – и я не смогу больше сердиться, хотя этих глупых намёков про свой нос на самом деле терпеть не могу! – Это правда мило.
- Хватит болтать! Пошли уже.
- Пошли, я молчу.
Чем ближе мы подходим к двум деревьям, тем больше меня завораживает, тянет просвет. Теперь даже если захотеть свернуть, не выйдет – ноги сами несут. Но я не хочу поворачивать вспять – кажется, это самый верный путь и мы будем дурочками, если не пойдём.
Я ступаю в промежуток первой – на секунду вокруг словно круги по воде расходятся, воздушные и невидимые, легко колышутся радужными нитями, и пропадают… Показалось, наверное. Малинка встаёт рядом.
- Как тихо.
- Да.
Словно мы в ином лесу оказались. Здесь с ветвей свисают длинные пушистые усы, словно клоки шерсти: то ли трава, то ли мох. Приходиться идти, пригибаясь, чтобы не зацепить их головой, а то прилипнут ещё.
- Веди, раз уж решила сюда идти. – Говорит сестра.
Меня словно прозрачная нить тянет. Не знаю, как объяснить, но стоило ступить меж деревьев, в воздухе словно путь соткался, невидимый, но даже головы не нужно поворачивать, чтобы узнать дорогу.
- Может, ещё орехов найдём. – Мечтает неугомонная Малинка.
Только орехов в этом лесу нет. И грибов нет, и ягод.
Очень тихо для леса. Под ногами мягкий иголочный настил. Деревья плывут мимо, неторопливо поворачиваясь корявыми боками.
- Почему так тихо? – Шёпотом спрашивает Малинка.
Я только плечами пожимаю.
- Ой!
Она пригибается и закрывает голову руками, когда сверху с шорохом сыплются листья и огромные сухие иголки. Словно шуршащий дождь пошёл. Ай! Это же шишка меня по голове стукнула.
- Прикройся, - смеётся Малинка и тут же сама получает шишкой по лбу. Теперь и мне смешно.
Переждав шишечный дождь, мы отряхнулись, перевязали волосы, поправили косынки, чтобы сор в волосах не запутался и пошли дальше.
Больше ничего не случилось, разве что устали раньше, чем стемнело, что немудрено после такого-то дня.
Ночевать пришлось под елью – выбрали самую широкую, чтобы лапы лежали по земле ковром, забрались под нее, да и заснули. Даже если дождь – не намокнем, да и зверьё сюда сунуться не должно.
Хуже всего – встретить диких хищников, которые захотят нас сожрать. Поэтому и по лесу мы шли, громко шумя и переговариваясь – большинство зверей услышат, решат – не может еда так шуметь, да уйдут с нашей дороги. Хотя не видели даже мелочи вроде белки или зайца… Но вдруг это только из-за того, что для тутошней глуши мы больно громкие?
Ещё странно, мох есть, а паутины нет. Жучки и вовсе мелкие какие-то, невзрачные. Может, солнца под густыми кронами не хватает?
А в остальном – лес как лес.
Утром пришлось топать на пустой желудок. Настроение от этого не улучшилось, ясен перец, Малинка то и дело вздыхала.
К обеду урчало в животах у обеих, громко, как во дворе в собачьей драке!
Сестра приглядывалась к каждому стволу – напрасно, больше с орехами не везло. Хорошо хоть ручей нашли с ключевой водой, да ещё и глубокий, искупаться получилось. Когда кожа свежая, чистая, это так приятно! Расчёсываться можно, глядя на спокойную поверхность воды, словно в зеркало.
Конечно, мы очень похожи, и лицом, и фигурой. Глаза, правда, у Малинки светло-карие, ясные, а у меня какие-то желтоватые, и мама говорила «с хитринкой». Зато носы у обеих одинаковые, мамины, курносые, и брови тонкие, мамины, и улыбка, как у неё. Нас увидишь, сразу скажешь – сёстры.
Отдохнули мы у ручья, побаловались, водой поплескались да дальше пошли. Только недолго довольны были – голод своего не упустит, раз взялся мучить, не отступится.
К вечеру мы еле ноги передвигали.
- Я устала, - вздохнула Малинка. Надо же, а ведь целый день молчала, ни жаловалась и не хныкала! Так на сестру не похоже.
- Можно и отдохнуть. Но завтра с утра снова идём и не ленимся. Нам нужно найти еду.
- Ага, - еле шепчет она.
Ночёвку найти несложно – деревьев вокруг плюнуть некуда.