Дневник Шерстова А. М.
Пятьсот двадцать третий день. Крик в ночи.
Не люблю ночные дежурства. Я ночью спать люблю! Ночью спать надо! Но если хочешь служить в полиции и чувствовать себя нужным — тогда, конечно, смирись с подобной гадостью… Да…
В общем, мы с Мишкой сегодня патрулировали центр. С неба светило две луны и куча звёзд. Туч не было, так что даже фонари не пришлось зажигать.
Хотя фонари у нас есть! У нас у всех теперь ещё и оружие есть. Вот только в городе мы с револьверами патрулируем. Мэр, говорят, хочет продвинуть запрет на ношение в Алтарном ружей и винтовок без чехла.
Тут в последнее время ситуация стала сильно хуже… Люди теперь с оружием все, считай, поголовно. В моду вошло устраивать дуэли по поводу и без. А это нехорошо!
Сейчас-то ладно! Умер, возродился, сходил за своим телом, чтобы восполнить запас в медицинской капсуле. А что будет, если все привыкнут, а?
А если все привыкнут, то потом-то люди в комплексе возрождаться будут! Память терять, говорят, будут. А стреляться-то не прекратят! Люди они такие, да!
В общем, шли мы с Мишкой по центру, как раз вдоль пустыря на месте бывшей мэрии. Сейчас-то мэр в крепости сидит. Там же и живёт, говорят, трудоголик наш. Прямо на работе. А раньше всё здесь, на этом пустыре, было.
И тут Мишка меня за руку хватанул и, такой, говорит:
— Дрюх, ты видел, не?
— Что видел? — говорю.
— Да вот там!.. Там! Смотри! — Мишка указал куда-то вперёд.
Я пригляделся… И вижу — точно! Баба голая! Натурально ж, баба!
— Эй! — кричу. — Стой! Полиция!
— Кто такая? — вторит мне Мишка. — Чего голышом⁈
Бежим к ней, а она сидит на корточках под забором, глаза бешеные. И явно не от того, что только что забор группы «научников» перемахнула. Они у неё — глаза, то бишь — натурально, как у психа. Мне даже страшно стало, хотя баба-то симпатичная вообще… Да и голая, к тому же… Есть, на что полюбоваться-то. Но всё равно страшно: её глаза прям до усрачки пугают.
А она на нас как глянет из-под бровей, как зарычит… Я даже растерялся, а Мишка, молодец, не растерялся. Вперёд выскочил и как крикнет:
— Ну-ка! Лицом в землю! Ты арестована за рычание на полицейских!
Вот только потом и Мишка отшатнулся. Ну потому что… Короче, эта голая как рот раскроет и как рявкнет:
— ВЭР ХИ⁈
— Кто? Что? — растерялся Мишка.
— ВЭР? ГДЭ? ВАНО? — а она выпрямилась и вся трясётся, как припадочная. — ГДЭ? ОН?
Тут меня смех нервный пробрал. Я же понимаю, что она баба просто. Ну просто психованная. Скрутим уж как-нибудь с Мишкой. Чё мы, что ли, не кабаны? Так я не удержался и как брякну сдуру:
— А ты его чо, до смерти залюбить собралась, Ваню своего?
А она на меня как взгляд перевела, как рот скривила и ка-а-ак завыла. Натурально, в голос прям. Как волчара, только ещё страшнее.
А потом как заорёт:
— ЗАЛЮБЛИТЬ⁈ СВОЙЭВО⁈
Смотрю, а у неё руки как-то странно задёргались, и пальцы скривились. И тут, значит, эти скрюченные клешни в мою сторону вытянулись. Прям куда-то к шее… И глаза опять злобно так: зырк-зырк… Я аж оторопел. Ведьма, не иначе…
Я ору:
— Мишка! Хватай её!
А Мишка, такой, ещё не понял, чем дело пахнет:
— Эй! Дура! Не балуй!
А она такая:
— УБЙУ-У-У-У-У!
И как кинется на меня… В горло руками вцепилась, сжала… Я её оторвать пытаюсь, а она визжит, как нечисть, и ещё сильнее цепляется. А чтобы Мишка не оторвал её от меня — а он кинулся, да! — ногами мою тушу обхватила. Прям как будто насиловать меня собралась.
— Мишка! — хриплю, потому что воздуха не хватает. — Стреляй в неё!
— Дрюха! Держись! Сейчас сниму! — Мишка кричит.
— Стреляй! — хриплю, а у меня уже в глазах темнеет.
— Сейчас, Дрюха! Потерпи! — Мишка меня и не слышит, походу…
Тут у меня ноги подкосились, и я на землю осел. Сам кое-как пытаюсь револьвер из кобуры вытащить. Думаю, лишь бы не вырубиться. А перед глазами уже темно.
— А ну оставь его! — кричит Мишка, и слышу, сквозь шум в ушах, удары.
Эта голая дёрнулась пару раз, пальцы разжала… И как завизжит опять!.. А я вздохнул, хоть и с хрипом. Да и зрение сразу стало возвращаться.
Вижу, она стоит прям надо мной. И, значит, теперь к Мишке руки тянет. А мне такой вид снизу открывается, что даже неудобно как-то…
— Руки вверх! — видно, и Мишку пробрало.
Он револьвер выхватил и как шмальнёт в небо!..
— УБЬЮ!!! — вопит баба. — УБЬЮ!!! КИЛЛ!!!