— Отведи меня к Окулюсу, быстро!
Окулюс находился в большом храме Марса, и когда Блисс прибыла, Арамине и мальчикам удалось расчистить область; адские псы — охранники были мертвы или побиты, связаны серебряной цепью. Не было времени объяснять, и Блисс ступила прямо в свет Окулюса в центре комнаты.
Это походило на проходы; все было связано: Окулюс, темные пути — все это одна боьшая часть большой сети пространства и времени. Блисс ступила в пропасть и отослала сообщение, видя каждого пса на свете, их души сверкали как темные звезды в небесном своде.
«Вы не должны вредить сабинским женщинам, но обязаны взять их в качестве жен. Сам Темный Принц желает этого.»
Один за другим свет каждого пса откликнулся. Сообщение дошло, и передавалось как в улье.
Блисс колебалась — она поняла, что око могло помочь ей в другом.
«Покажите мне Хранителя», — приказала она.
Изображения затрещали и полетели, и наконец она увидела свою тетю. Джейн Мюррей была в плаще и шла по серому, туманному городу. Она была жива и цела. Блисс позвала ее через вихрь пространства и времени.
Когда Блисс выступила из ока, Ахрамин ждала:
— Мы видели вспышку света, это означает, что сообщение дошло. Ты — одна из них, — сказала темная девушка. — Семья Люцифера.
Блисс не спорила. Она посмотрела на мальчиков, волнующаяся по поводу их реакции.
— Я сожалею, что не сказала вам раньше. Я — дочь своего отца, но, в то же время, я абсолютно отдельная личность. Он — столько же мой враг, сколько и ваш.
— Ты не должна объяснять, — сказал Малкольм и обнял ее. — Ты спасла поток времени.
— Где Лоусон? Он знает о тебе? — спросила Ахрамин.
Она кивнула.
— Да, — сказала она, не желая больше делиться информацией. Пока.
Они услышали шаги из входа в храм. Ахрамин повернулась к мальчикам.
— Охраняйте это место. Удостоверьтесь, что никто больше не использует око. Блисс и я пойдем к Лоусону. Ну же, — сказала она Блисс, отталкивая ее от братьев.
— Слушай, Лоусон не хочет меня видеть, я останусь здесь, — сказала Блисс.
Ахрамин покачала головой:
— Нет времени на робость. Слушай, Лоусон думает, что может убить
Ромула мечом архангела.
Блисс кивнула.
— Он не может.
— Почему нет?
— Ведь я украла его, — сказала Ахрамин, дрожа. — Когда я пожала его руку, когда он освободил меня. — Она показала Блисс бархатный мешочек, в котором был меч Михаила. — Он у меня с тех пор.
Блисс уставилась на нее:
—Ты послала его на верную гибель! Ромул уничтожит его! О чём ты думала?! — Затем она поняла. — Ты лгала нам. Ты все еще адский пёс.
Тело Арамины задрожало в судорогах.
— Я пытался бороться с этим! Ромул оставил меня в доме как приманку — он надеялся, что так или иначе, Лоусон узнает и вернётся за мной. Я, как предполагалось, подставлю их всех. Но я боролась с этим, пока могла.
Блисс уставилась на дрожащую девушку, увидя больную пациентку из больницы снова.
— Твой кашель. Твоё тело боролось с твоими желаниями.
— Да.
— Но святое место — как ты попала туда? Я думала, что псам не позволено быть в таких местах.
— Св. Бернадетта не была святой. Раньше, может быть, но теперь это — государственная больница. Я удостоверилась в этом прежде, чем они меня туда забрали.
— Почему ты говоришь мне это теперь?
— Я боролась с ошейником, как могла, но он убивает меня. С каждым шагом, когда я помогаю волкам, он забирает часть моей души. Я скоро умру, — сказала Ахрамин. — Но я не хочу… я не хочу, чтобы погибли они. —
Девушка указала на храм, где мальчики боролись с псами. — Эдон не знает. Я не хочу, чтобы он знал, что я фальшива. Пожалуйста, позволь ему любить меня, даже, когда я уйду.
— Почему я должна верить тому, что ты говоришь?
— Потому что ты любишь Лоусона, и ты хочешь помочь ему. Я тоже люблю его. Ты поможешь мне?
Глава тридцать пятая
В человеческой форме Ромул был огромен, выше двух метров ростом.
Его тень накрыла Лоусона, его ослепляющая красная одежда развивалась переливающимся ореолом вокруг него. Для него не существовало простых тог: шелк и не иначе. Сейчас он был одет в золотую броню, подчеркивающую его огромные плечи. В одной руке у него был золотой жезл, который Лоусон видел из окна. Оружие, столь же сильное как пара римских солдат. Красный огонь ревел в его черных глазах, когда он улыбнулся Лоусону, странной, жуткой улыбкой.
— Где она? — спросил Лоусон. — Где Тала?
Ромул рассмеялся:
— А ты как думаешь? Она мертва, конечно же.
— Ты лжёшь.
Лоусон начал рыться в своём кармане, ища меч, который он украл из Преисподнии, меч ангелов, но его нигде не было.
Ромул улыбнулся, когда ударил Лоусона своим золотым жезлом, сбивая парня с ног так легко, будто он был ребенком или мелким животным. Надоеда, ничего больше. Лоусон упал на твердый камень. Он услышал жуткий треск в голове, кровь потекла из раны.
Что произошло?
Где меч?
Блисс?
Она…?
Тяжелый жезл бил снова и снова, на мгновение Лоусон потерял сознание из — за силы большего количества ударов, нанесенных Ромулом. Он поднял руки, чтобы защитить лицо, но серебряный коготь, украшающий верхушку золотого жезла, вошёл глубоко в его грудь.
Лоусон пытался подняться с пола, а Ромул ударил его в спину, так сильно, что, возможно, разбило бы нормального человека наполовину. Великий Зверь Ада навис над ним:
— Глупый мальчик, — сказал генерал. — Ты должен был присоединиться к нам, когда мы еще хотели. Вместо этого ты обрек ее.
— Тебе не нужно было её убивать. Какую опасность она для тебя представляла?
— Она была полезна какое-то время, — сказал Ромул, и Лоусон не хотел думать о той вспышка огня в его глазах. — Жаль, она была не такой симпатичной, все же. Иначе я, возможно, задержал бы её немного подольше.
Лоусон застонал. Он просмотрел на окровавленную тогу, в шаге от него. Тала была здесь, но он пришёл слишком поздно.
Ромул засмеялся.
— О, эта вещь? Нет, ты ошибаешься. Это не ее.
Лоусон почувствовал скачок надежды.
— Когда ты оставил ее гореть в том доме, я убил ее сам. Кроме того, зачем она нужна живая, когда я мог извлечь то же самое преимущество с Арамины? Твоя подруга мертва уже в течение очень долгого времени. Действительно, ты должен был послушать своих братьев и уходить подальше. Но когда ты показался в Окулюсе, было ясно, что у тебя все еще была надежда, точно так же, как момент назад, когда я сказал тебе, что одежда не ее. Это доставляет мне большое удовольствие: наблюдать, что та надежда умирает. Надежда, которая сокрушит тебя.
Лоусон скорчился на полу, держась за голову. Раны кровоточили, а серебряный яд прокладывал путь в его крови. Он умрёт. Но это не имело значения.
Тала мертва.
С самого начала она была мертва.
Она была мертва, так как он оставил ее. Она мертва…
Тала…
Это всё было мечтой: эта идея, что он мог спасти ее, глупая мечта. Фантазия. Его вина подталкивала его, потому что он не хотел принимать то, что произошло. Он знал, что лучше быть мёртвой, когда он оставил ее псам, но он не хотел принимать этого. Он знал, но если бы он принял это, то он должен был бы также признать, что она была убита из — за него, из — за того, кем он был, кто он.
Тала оттолкнула его. Она знала, что произойдёт. Она знала, что, если бы они оставили ее, псы пришли бы и разорвали её. Но она любила его, так что, она спасла его.
Тала, я подвел тебя… и теперь я подвел всех…
— Фенрир, — глумился Ромул. — Большая надежда волков. Человек вне времени, которого не может сдержать время. Тот, который спасёт их всех, кто освободит их от цепей. Я дал тебе выбор, чтобы присоединиться ко мне, но ты выбрал неверный вариант. Нет свободы для волков. После сегодняшнего не будет никаких волков вообще.
Ромул перешёл на балкон и дал сигнал начать нападение.