Мне показалось, я на какое-то время заснула, потом резко проснулась от завывания ветра за окном и в трубе камина, проникающего в мое сознание, и снова возвращалась к мыслям беспокоящим меня.
Так продолжалось всю ночь.
Я снова и снова просыпалась, проклиная эту метель и пытаясь убедить себя, что Ранульф непременно вернется. С неуверенностью и тревогой я ожидала конца ночи, когда можно будет выйти из дома и узнать, что случилось на горной тропе.
***
К утру от метели не осталось и следа, когда именно закончилась метель, я не заметила, наверное, уснула. Но утром мои ночные терзания оставили меня истощенной и опустошенной. Не смотря на усталость и ломоту в теле, я не стала разлеживаться, умылась и привела себя в порядок. Следовало бы позавтракать, но я знала, что это бессмысленно. Кусок в горло все равно не полезет. Я заварила себе травяной чай и бездумно пила горячий напиток глядя в одну точку, пока громкий стук не выдернул меня из пустоты.
- Инге, доброе утро! - Я, если честно, позавидовала Инлингу, оказавшемуся за дверью, сразу видно человек спал спокойно. - Вот, я привез тебе ткань, о которой вы вчера говорили с Иввой. Это белый шелк, очень качественный и идеально подходящий для вышивки, - сказал он, протягивая мне сверток с тканью.
- Спасибо Инлинг, - Поблагодарила я его, вышивка могла помочь мне отрешиться от мыслей. - Проходи, будешь чай? - Предложила я не из вежливости, как можно было расценить мое приглашение. Инлиг мог стать тем, у кого я могла узнать о том, что случилось в горах. Я вошла в гостиную и разложила сверток на столе. - Этот шелк - просто сокровище Инлинг. - Я провела рукой по гладкой поверхности, представляя какие потрясающие узоры можно создать с его помощью.
- Я вполне уверен, что тебе удастся создать нечто впечатляющее, - ответил он мне, устраиваясь в кресле возле столика, где я пила чай. - К тому же, я привез серебряные нити, чтобы ты могла добавить их к вышивке, Ивва передала. Говорит, они подчеркнут снежные узоры, которыми ты собралась расшить ткань, и придадут будущему платью особое очарование.
- Ивва права, Инлинг, эта вышивка будет похожа на настоящий зимний пейзаж, который мороз рисует на окнах. - Улыбнулась я, уже представляя, как собираюсь использовать серебряные нити.
- Я уверен Инге, твои шедевры из белого шелка и серебряных нитей станут произведениями искусства, которые оценят все! - Инлинг тепло улыбнулся мне, и я поспешила завернуть ткань обратно в бумагу и налить гостю горячего чая.
Устраиваясь напротив него, я решила не ждать подходящего момента, а прямо спросить есть ли новости с гор.
- Инлинг, известно ли что-нибудь о тех, кто ушел на горные тропы? - Я спрашивала обтекаемо, старясь не проявлять прямого интереса, но мне не удалось.
- А я то все думаю, почему ты выглядишь так же, как в нашу первую встречу на ярмарке в Лизинбурге, хотя Ивва и говорила, что ты похорошела. - Я смутилась от его слов, но взгляд не отвела. Инлинг тоже не торопился отводить от меня взгляд. А потом с какой-то грустью улыбнувшись, произнес: - Ранульф, быстрый же ты, однако, хитрец! Все с ним в порядке Инге, они вернуться, как только пробьют дорогу от тропы до Долины. Все они живы, не переживай. На тропе есть домик, каменный, крепкий, но на случай обвала в доме есть подвал. Утром прилетал почтовый ворон, Ранульф писал, что все хорошо и они с Вульфрихом, и Роном, это наш умелец-воздушник, слабосилок конечно, но зато свой! - Инлинг улыбнулся так, словно этот неизвестный Рон, был личным его достижением, которым он гордился. - Так что дня за четыре управятся. Увидишь ты скоро своего волка. Эх, не волком ему нужно было родиться, не волком. Хитер, как лисица! - Усмехнулся Инлинг и залпом допил остатки чая. - Мне пора, красавица! Но я еще заеду, потрепать нервы твоему дружку.
Он быстро поднялся и, накинув полушубок, ушёл, оставив меня раздираемую сомнениями и безграничным счастьем, что все обошлось.
После ухода Инлинга я убрала чашки, сполоснув их, а потом занялась таканью, нужно было наметить рисунок.
Я бережно достала белый шелк из свертка, в котором находились нити белые шелковые и серебряные. На дне покоилась вышивальная рама, которой я очень обрадовалась. Ивва обо всем подумала и позаботилась.
Разложив шелк на столе, я взялась за работу. Грифельные мазки легко ложились на ткань, создавая будущий узор. Ткани было не много, метра три всего, и к обеду я уже разрисовала все плотно и даже натянула его на вышивальной раме, предвкушая момент, когда эта ткань превратится в воплощение моих фантазий. Вдохновленная словами Инлинга я начала вышивать, пробные стежки ложились друг за другом, формируя снежные узоры белыми шелковыми нитями, которые чередовались блестящими серебряными. Время летело, а я погружалась в свою работу, создавая узор за узором.