- Я уже сказал вам, вы зря сюда приехали. Мы вполне справимся своими силами.
- Прием и вправду не слишком теплый, но и на том спасибо. - За спиной начальника Олив сокрушенно качнула головой, прикрывая лицо рукой и про себя ругаясь на собственную идею познакомить ангела с телевидением и передачей "Стендап-шоу".
- Он имел ввиду, что из описания ваших друзей проблема у вас отнюдь не столь проста, как вы пытаетесь нам обрисовать.
- Я повторюсь, у нас все под контролем. Желаю вам удачного перелета! - Оборотень развернулся на каблуках и быстрым шагом направился обратно в толпу.
- Давно ты стал терять зрение?
Валентин замер, напрягаясь, словно ожидая удара в спину, и медленно развернулся обратно. Его глаза тут же стали ярко-желтыми, а миндалевидный зрачок расширился, обозначая всю степень его гнева.
- Думаю, наш разговор стоит перенести в более укромное место. - Ранее тихий и мелодичный голос мужчины сейчас напоминал смесь рычания и хрипа.
Забрав вещи из машины, детективы в компании Миланы и Валентина прошествовали вглубь палаточного городка. По пути им встретилось несколько стаек детей, которые носились как угорелые, крича и визжа от радости. Некоторые, словно бы так и должно быть, на ходу перекидывались в волчат, лисят и прочих зверей. Джонсон с интересом следила за их играми, каждый раз одаривая такие процессии улыбкой. Лив любила детей, если только они не начинали вести себя как избалованные, и иногда гуляла с внуками Миссис Доу, если те оставались у бабушки, но та слишком сильно уставала присматривать за шустрыми сорванцами в течение дня.
Наконец, несколько раз свернув, сыщики очутились внутри импровизированного шатра, в котором альфа волков проводил практически все свое свободное время, коего у него абсолютно не было. Складной стол сплошь был завален документами, картами и книгами. Подвешенная под куполом масляная лампа давала тусклый свет, особо не способствовавший оперативной работе с бумагами. Задернув полог у входа, Валентин устало повалился в кресло, исполненное на манер римских стульев, и потер глаза. Их цвет вновь перетек в нормальный, а прямая спина сгорбилась, будто на нее взвалили тюк с кирпичами. Карнахайн глубоко втянул воздух носом, после чего с его губ сорвался полустон-полувздох.
Милана осталась стоять возле входа, не решаясь приблизиться к вожаку, а Оливия села напротив волка, устроив руки на подлокотниках, и пристальным взглядом изучала сидевшего перед ней мужчину. Самаэль обошел палатку по периметру, разглядывая предметы интерьера, после чего замер за спиной у Валентина и, наклонившись к его уху, прошептал:
- Итак, давно ты слепнешь?
- Как ты узнал?
- Пелена, из-за нее у тебя не сужается зрачок, когда изменяется освещение. Ты ведь альбинос, не так ли?
- Да, единственный в своем роде.
- Странно, что ты вообще дожил до такого возраста, да еще и смог сохранить зрение на столь долгий срок.
- Почему вы так говорите? - В голосе Прайор сквозила агрессия.
- Альбиносы в природе редко когда доживают до зрелого возраста, поскольку их шкура не позволяет им сливаться при необходимости с окружающей средой, а значит, отметаются способности к охоте и защите от хищников, - Бастиан сверкнул голубыми глазами, а черты его лица в свете лампы неестественно заострились, - но, даже если молодому "какерлаку" и удается пережить первую зиму, на его голову обрушивается второе несчастье - слепота. Слабые с рождения глаза подвергаются воздействию ультрафиолета, и постепенно на склере вырастает пленка. Утолщаясь, она в конечном счете полностью отнимает способность видеть.
- Ты знал? Знал и молчал?! - взвиваясь подобно дикой кошке, вскричала Мила и подскочила к Карнахайну.
- Не думал, что обязан трубить на право и налево о своих слабостях, дабы облегчить жизнь моим врагам и завистникам.
- Но мне-то ты мог сказать!
- С какой стати? - Терпение блондина потихоньку начинало угасать. - Мила, очнись! Между нами ничего нет и быть не может! Перестань изводить и себя, и меня.