Лена с бабушкой переглянулись, и бабушка усмехнулась:
— Леночка меня напугала. Ей привиделось, что ты связалась с дурной компанией. А Дайра мне понравился. Когда у него отпуск закончится, ты ведь поедешь с ним в Норвегию?
— Нет, не поеду.
— Как это не поедешь? — удивилась бабушка.
— Я работу только что нашла, мне она нравится, да и рядом совсем…
— Алеш, я очень рада, что ты такая независимая и самостоятельная, но… — серьезный бабушкин тон мне совсем не понравился. — … женщине полагается ехать за своим мужчиной, куда понадобится, а как же иначе?
— Ба, Дайра не мой мужчина. Он мой друг.
— Детка, — укоризненно произнесла бабушка. — Какая дружба, о чем ты? Не надо мне рассказывать такие сказки, они для нежного пионерского возраста. Ты — взрослая девушка, а я — современная бабушка. В моих глазах грязь и беспорядок в квартире — куда больший грех, чем секс до брака.
— Бабушка, ну что ты, в самом деле?! Я ж тебе экскурсию по квартире провела, каждый уголок показала. У нас даже кровать у каждого своя, и загородка у каждого отдельная!
— Своя кровать в отдельной загородке — залог крепкого здорового сна! — отчеканила бабушка и взяла еще булочку. — Спать раздельно — еще не повод позволить мужчине, с которым живешь, уехать за тридевять земель одному.
— Я не живу с ним, ба. Я живу у него. Чувствуешь разницу?
— Я чувствую, Алеша, что ты так счастье свое промотаешь, — неодобрительно фыркнула бабушка и, подумав, грустно вздохнула. — Как я свое когда-то.
Настал мой черед с Ленкой переглядываться. До сих пор причина одиночества бабушки Ксении в нашей семье не обсуждалась, и задавать ей вопросы на эту тему родителями было строго запрещено.
— Ты о чем, бабуля? — осторожно спросила Лена.
— Да вот, именно об этом, — проговорила бабушка, задумчиво глядя в окно. — Очень уж ты, Алеша, напоминаешь меня в юности. Вот и я так же парнями швырялась. Этот — валенок, другой — заносчив, третий — нелюдим… Потом все же встретила такого, о каком мечтала. Умный, веселый, такой рассказчик, что заслушаешься… Странный немного был, но заботливый очень и ласковый… Так я же все равно нашла, к чему придраться.
— К чему? — шепотом переспросила Лена.
— Он тоже иностранец был, — отозвалась бабушка и взглянула мне прямо в глаза. — А тогда, в наше время, замуж за иностранца выйти дело было непростое. Многим надо было пожертвовать, от многого отказаться. А у меня красный диплом на носу, распределение, характеристика по комсомольской линии… Отказала я ему. Ему уезжать надо было, и он сказал, что вернется и будет возвращаться снова и снова, пока я не передумаю. Но больше не вернулся. И сына своего — отца вашего — ни разу не видел.
— Откуда он был, бабушка?
— Археолог из Дании. Я перед пятым курсом в стройотряде была, а археологи рядом что-то раскапывали.
— А дедушка красивый был? — поинтересовалась Лена.
— А как вы считаете, отец ваш — красавец? — отозвалась бабушка.
Мы с Леной снова переглянулись. Папа был очень симпатичный в юности, если судить по старым фотографиям, хотя теперь сложно было представить, что поседевший и располневший папа когда-то был красавцем.
— В общем, ваш отец — копия своего отца, деда вашего, — вздохнула бабушка.
— А звали деда как? Александр… а дальше?
Бабушка подозрительно на нас покосилась, но, воспоминания под чай с булочками сделали свое дело, и она вздохнула:
— Не Александр. Другим должно быть отчество у вашего отца, да не решилась я, чудно уж очень звучало бы.
— Но как, бабушка? — не отставала Лена. — Теперь-то скажи, как деда звали!
— А вот это неважно! — отчеканила бабушка. — Знаю я вас, сразу гуглить полезете. Еще найдете, не дай Бог…
— Ну и чем плохо, если найдем?
— Не надо ворошить прошлое. Такие новости чью угодно жизнь способны перевернуть, и никто за это вам благодарен не будет, — отрезала бабушка.
— А ты сказала, странный он был, — подала я голос, хотя все шло к тому, что развить тему мне уже не дадут.
— Да, странноватый, — согласилась бабушка.
— В каком смысле?
— В прямом. С птицами разговаривал и утверждал, что они его понимают. И еще боль любую снять мог. Вот так возьмет за руку, — бабушка накрыла ладонью мою руку. — В глаза посмотрит… И боль слабеет, будто ручейком утекает.
— Бывает же, — вздохнула Лена.
— Бабушка, — решилась я. — А ты знаешь, что такое Морлескин?
— Блокнот, вроде, такой с резиночкой, — неуверенно ответила бабушка.