– Что же нам теперь делать? У нас ведь сообщение. И оно зафиксировано…
– А ничего. Вот мое решение. Заявление на увольнение подам…
Выскользнуть решил. Прахов смотрел на Докукина и не узнавал. Быстро сломался Жидкий. Стоило дунуть на него, и вот вам результат.
– С ума не сходи, старый дурак, – тихо, но внятно проговорил Прахов. – С корабля сбежать надумал? Не выйдет, Федя. Ты же знаешь. У нас уходят в одном случае – по состоянию здоровья.
– Вот я и решил, что не могу больше…
– А это не тебе решать… Низкого ты полета, хотя и прокурор. Поработай до лета, там решим, кем тебя заменить.
Докукин ошалело смотрел на Прахова. Здорово его обработали менты. Уже замену ему собираются подобрать, словно не существует больше прокурорской системы. Не брал бы на лапу – не слушал бы теперь поганые речи.
– Убить обещались, – сморщился прокурор. – Патроны из пистолета все повытаскивали. А мне отчитываться…
– Сколько тебе надо – ящик, два?
Докукин смиренно согнул голову.
– Такого, как ты, нам не сыскать, так что не рыпайся. Сиди и посвистывай. Денег мало? Добавим. А этих голубчиков мы вычислим. Тут Мутный, возможно, замешан. А может, его приткнули, чтобы мозги запудрить. Какие они из себя?
Прокурор взялся вспоминать. Однако, как ни напрягал память, кроме «рецидивиста», никого не вспомнил. Зато того хорошо запомнил. Да его и нельзя забыть, шкуру обезьянью. Страшный, как пистолет. На вид лет девяносто. Курильщик анаши и профессиональный алкаш в одном лице…
– Фоторобот можешь составить?
– Могу…
– Тогда мы дело возбуждать не будем. Потихоньку начнем искать по городу. Эксперта свого пришлю тебе…
Проговорил, встал и вышел, не прощаясь.
Минут через десять из РУВД прискакал эксперт с приспособлением для «художественных» работ. Вдвоем с прокурором они принялись «творить». В результате появился портрет: «Иван Грозный в последние годы жизни».
– Больше ничем не могу помочь, – тихо говорил прокурор.
– Не густо, – отвечал эксперт, собирая в кучу принадлежности.
– Кстати, – вдруг вспомнил он. – Надо вам посмотреть по нашим фотоальбомам. Может, кого узнаете… Принести вам?
Прокурор согласился, думая о своем, наболевшем. Неспроста в него впились «наблюдатели», потому что есть за что взяться. Нужно лишь захотеть кому следует, и поплывет прокурор на барже. С мешочком сухарей за пазухой…
«Пусть приносит. А я буду опознавать потихоньку, – ворочались ехидные мысли. – Черта лысого тут опознаешь… Не так все просто, как вначале казалось…»
Эксперт вышел, оставив прокурора один на один с невеселыми мыслями.
«Мутного, – думал он, – просто так примостили, чтобы мозги запудрить. Не может тот против шефа идти. Это же все равно, что против ветра… Но если тот в чем-то замешан, Докукин ему не завидует. С утра бегает по кабинетам, кости прокурорские моет, ишак беременный. Надо за ним приглядывать…»
Не успел как следует обмозговать последнюю мысль, как задребезжал телефон.
– Слушаю, – произнес прокурор. Он не любил называть себя по фамилии.
– Как ваше здоровье, гражданин прокурор? Как ваши ноги? Кстати, надо бы отдохнуть – к чему такой энтузиазм? Может, вы хотите получить орден?
– Прекратите шутить!
Прокурор удивился. Оказывается, он снова мог повышать голос.
– А никто и не шутит.
– Кто вы такие, чтобы я вас слушал?!
– Короткая же у вас память, Федор Петрович. Как на счет вашего заявления? Об уходе на заслуженный отдых. Пора уж. Поверьте, со стороны виднее.
Сердце у прокурора трепыхнулось. Говорить мог кто угодно. В том числе по приказу Прахова. Решили старого мудака проверить на вшивость. Влип Федя.
Он решил прекратить разговор, бросил трубку и почувствовал, что даже слеза выступила. Ослабел под старость на это дело.
Однако телефон вновь прозвенел.
– Извините, но я не закончил, – поучительно говорил тот же голос. – Нехорошо класть трубку во время разговора. Неуважительно, знаете ли.
– Что вам от меня надо! – тявкнул по привычке прокурор.
– Как следует вас понимать? Вы отказываетесь покинуть свой пост?
– Да! Именно так! Вы меня правильно поняли! – ответил прокурор.
– Что ж… сожалеем. Заранее приносим свои извинения за предстоящие неудобства.
Телефон отключился. «Наблюдатели» рассчитали точно: не побежит жаловаться прокурор. Не станет он кричать на каждом углу о притеснениях. Действуют они точно так же, как вымогатели в отношении преступного бизнеса. Получается, вор у вора дубинку украл. С Докукиным немного по-другому. Не воры они…