Русс подошел к своим истинным волкам, наклонился к Гери и потрепал густую шкуру на загривке.
— Аха, Гунн так же думает. И мои эйнхерии. Теперь ты.
— Вы ожидали другого ответа?
— Не знаю. Я провел целую жизнь за изучением душ фенрисийцев и преуспел в этом. А потом появился ты, и я понял, насколько все еще слеп.
Он взглянул на Бьорна и его синие глаза — такие нефенрисийские — сверкнули.
— Продолжай.
Бьорн почувствовал опасность. Фреки слегка зарычал, обнажив желтые клыки длиной с руку воина.
— Просперо ранил нас, — сказал Бьорн, выбирая правду. — Вас больше всех. Теперь нас преследует неудача. Поэтому вы остаетесь здесь, в то время как флот разрывается на части. И вы не знаете, что делать. Вы боитесь, что мы умрем в кровавом колодце Алаксеса, никогда не выбравшись отсюда и не приняв участие в грядущей битве.
— Боюсь, — пробормотал задумчиво Русс. — Ты и в самом деле думаешь, что я боюсь.
— Есть много видов страха, — заметил Бьорн.
Русс издал долгий, скрипучий вздох. Бьорн вдруг осознал, что был наполовину прав, хотя и не попал в точку. Он не превосходил в проницательности прочих воинов Легиона и на все смотрел сквозь призму охотника и добычи, как в схватке, так и в бегстве. И поэтому потерпел неудачу.
— Не думай, что я горюю по Магнусу, — проворчал Русс. В голосе все еще слышалась неприязнь. — Не делай такой ошибки. Нам приказали его казнить, что мы и сделали.
Он сильнее почесал загривок Гери.
— Магнус был ублюдком. Лжецом. Он мог смотреть тебе в глаза и читать нравоучения, одновременно скитаясь по имматериуму, как свирепый конунгур. Хель, да мы всегда знали больше него — что трогать, а что нет. Наши костетрясы знали больше него. Есть разум, а есть спесь. Я ни секунды не жалею Магнуса. И сделал бы это снова.
На миг вспыхнул старый гнев, прежний Русс мог в мгновение ока дать волю ярости, сияющей словно кровавое солнце из-за густых туч. И Бьорн поверил каждому слову, сказанному повелителем.
— Может и так, — отозвался воин, продолжая осторожно. — Но Магнус не был врагом.
Русс поднял глаза.
— В самом деле? Скажи, почему.
— Вальдор знал о демоне на Просперо и знал, что это значило. Кто дал нам приказ? Кто сказал нам не наказывать Магнуса, но полностью уничтожить его мир?
Синие глаза не дрогнули.
— Приказ пришел от Всеотца.
— Вы знаете, что это не так.
— Мы сделали то, что от нас требовалось.
— Нас обманули.
— Мы следовали приказу! — взревел Русс, сделав шаг к Бьорну. Пара волков поднялась, и комната вдруг наполнилась запахом жажды убийства.
Бьорн не уступал.
— А кому еще могли поручить такое задание? Кто бы его выполнил в точности, даже если бы это означало уничтожение Легиона?
Он глубоко вздохнул.
— Нас одурачили, повелитель. Мы стали добровольными инструментами Хоруса.
Эти слова означали смертный приговор. VI Легион мог вынести почти любые лишения, за исключением унижения, и именно это Бьорн предложил своему владыке. Однорукий не отводил взгляда от примарха, ни разу не дрогнув и зная, что Русс может с легкостью прикончить его голыми руками.
Комната бурлила энергией. Русс, казалось, стал каким-то образом выше, впитав в себя тени и встав на дыбы. Темный полубог с ввалившимися глазами. Он выглядел ужасающе, как и должен был в конце битвы за Тизку, ломая спину Алому Королю в мире высвобожденного убийства.
Но иллюзия медленно растаяла, и угроза минула.
— Хорошо сказано, — пробормотал Волчий Король.
Примарх прошел к дальней стене. Ставни окованного железом иллюминатора были открыты. Снаружи глядел открытый космос, такой же ржаво-красный, каким и был многие месяцы, лишенный звезд, бурлящий и хаотичный.
— Не считай, что я не знаю, чего нам стоит наша природа, — сказал Русс, глядя через мутное бронестекло. — Другие Легионы не несли наше бремя. Другие создавали собственные королевства. Мне сказали, что Жиллиман написал книгу. Возможно, имея столько свободного времени, он мог бы предвидеть то, что сейчас происходит.
Бьорн не подходил близко, зная, что Фреки и Гери не сводят с него голодных глаз. Он чувствовал их желание вцепиться ему в горло, и только слово господина удерживало их.
— Гунн считает, что я спятил, — сказал Русс. — Вижу, что ты тоже. Никто из вас не знает, чего я хочу. Никогда не знали.
Он обернулся и оскалился во все зубы.
— Может быть, я нашел ключ к разгадке, а? Возможно, я выяснил, что отец всегда пытался сказать мне.
Он подошел к Бьорну и раскрыл ладонь. На ней лежали костяные пластинки, каждая была отмечена руной. Примарх встряхнул их, как деревенский гадатель перед броском костей на стол. Однорукий с сомнением смотрел на них, но Волчий Король не терял своего пыла, глаза светились отчаянным энтузиазмом азартного игрока.