— Они танцуют. В Песках. Кружат в танце. Появляются слева, справа — повсюду вокруг тебя. — с каждым словом голос Волчьего Пасынка слабел, глаза мутнели, теряя свою ясность и холодную остроту стальных наконечников, и казалось, что рассказывая он сам себя погружает в некий гипнотический транс. — Ты видишь их, но не можешь понять, что именно ты видишь. А потом ты начинаешь слышать музыку под которую они танцуют. Человеку нельзя слышать такую музыку… потому что еще позже ты начинаешь понимать, почему почти никто не возвращается…
Начальник караванной стражи превратился в слух.
— Почему? — затаив дыхание, спросил он, не отрывая горящего взгляда от задурманенных глаз Канны.
Волчий Пасынок вдруг вздрогнул, встряхнулся всем телом, словно мокрый пес (волк?) вытрясающий воду из своей шерсти. Глаза его вновь приобрели ясность и остроту копейных наконечников. И, с глубочайшим разочарованием, Табиб Осане понял, что тайну Коричневых Песков, тайну, известную быть может только этому странному юноше, пришедшему с северо-запада, узнать ему так и не доведется.
— Говорить об этом нельзя. — извиняющимся, но непреклонным голосом произнес Гай, лихорадочно растирая виски. — Это тайна Коричневых Песков. Они хранят ее. И я должен хранить тоже. Как и все те, немногие, кто нашел в себе силы не остаться там. Это трудно… нет, просто нельзя объяснить… Все равно как носить магическую печать в голове, в памяти. Взломаешь ее — и выпустишь Нечто, с чем тебе не удастся справится. Никогда. Даже сейчас, когда я говорю все это, я слышу эхо музыки, под которую кружатся Танцующие, и… Хватит об этом! Я не хочу возвращаться туда даже мыслями. Это пугает меня, а я… не умею боятся.
Табиб Осане потер челюсть, укалываясь о жесткую бороду и пробормотал, уставившись в перевернутое дно пиалы.
— Для человека должно быть непереносимой пыткой владеть сокровенной тайной и не сметь никому, даже самому себе рассказать ее… Это мучительно.
— Не думаю. — спокойно сказал Канна. — Меня не тянет исповедываться.
Начальнику караванной стражи почудился в этих словах Волчьего Пасынка скрытый подвох, но подумав, он решил, что Гай слишком прост и прям для подобного.
— Ты грабитель караванов и достоин кары, Гай Канна, но путь через Коричневые Пески сам по себе искупление даже более тяжких грехов. И потом, надо думать, ты крепко насолил кагасам, раз они готовы сделать своим вождем любого, кто окажется достаточно проворным, чтобы принести в клан твою голову. Учитывая все это я, пожалуй… забуду, что ты Утнаг-Хайканан. Я позволю тебе следовать с караваном почтеннейшего Фахима бан-Аны. Я даже дам тебе хорошую верховую лошадь. Но учти, Гай Канна, вплоть до самых стен Пту, в случае чего я буду рассчитывать на твой меч и твою руку. Честно признаться, я даже отчасти рад, что теперь ты с нами, а не с кагасами. Стращали меня твоими кровавыми подвигами в Кыше, что и говорить… И потому, вот еще, что, тур-атта Канна. Учти, за твоей спиной всегда будет находится мой человек. Еще одного «подвига», если ты таковой задумал у тебя не получится.
— Это самое большее, на что я мог рассчитывать. — явно не своими словами ответил юноша, почтительно склонив голову. Благодарю тебя, добрый человек.
Табиб многозначительно поднял палец.
— Есть еще одно условие.
Гай поднял голову, и серо-стальные глаза его слегка сузились.
— Ты будешь всегда находится подле меня и, по моей просьбе рассказывать мне о северных и западных землях и народах, их населяющих. Уверен, ты видел и знаешь очень многое, поскольку, чтобы добраться до Южного Квадрата с севера нужно было пересечь территорию не одного государства!
— Я не бродячий сказитель. — нахмурившись сказал Гай Канна. — Не бард, не менестрель.
— Но ты должен был видеть и слышать на своем пути не меньше, чем любой из них, клянусь Аэтэль и всеми ее добродетелями.
Гай неопределенно пожал плечами. Он часто пользовался подобным нехитрым жестом, не говорящим определенно ни да, ни нет. Волчьего Пасынка научил этому Хаген Бурелом, пытаясь объяснить оборотню-меченосцу азы мира, лежащего вне стен Казарм Гвардии.
— Вот и сладили. — улыбнулся Табиб Осане. — Караван двинется в дальнейшей путь после того, как клепсидра опустеет наполовину. Это достаточно большой промежуток времени, чтобы успеть выслушать рассказ, о странах, лежащих за кряжем Стражей Юга.
— Хорошо. — согласился Гай. — Но сначала мне нужно накормить своего котенка. В твоем шатре не найдется кусочка свежего мяса, а лучше плошки молока, Осане… тан. Я был бы очень признателен. В последние дни я кормил его только вяленным мясом, размоченным в воде.