— По облакам пойдём, красавица? — в голосе Влада слышалась неприкрытая ирония.
— Карниз, — улыбнулась цыганка и нырнула в проём, ощетинившийся щепками.
Она нащупала ногами узкую полоску камня под окном, распласталась по стене и заскользила к углу здания. «О, нет!» — мысленно застонал парень. Но другого пути не было, по крайней мере известного, и Влад решил рискнуть. Перед тем, как шагнуть за подоконник, беглец позаимствовал у убитого солдата плащ, крепко обмотав его вокруг туловища, чтобы не парусил. «Надо же чем-то свою необычную экипировку прикрыть, когда по улицам пойду. Да и лицо капюшоном заслонить, а то ведь наверняка розыск объявят утром, когда обнаружат наш побег. Или ещё раньше, если не повезёт…» Он протиснулся между полуоторванными досками и встал на карниз. Лёгкий приятный ветерок тут же обернулся злобными порывами, норовящими отлепить беззащитную человеческую фигурку от стены. Цепляясь за мелкие неровности каменной кладки, Влад буквально по сантиметру продвигался вслед за девушкой, которая уже скрылась из виду. Пару раз сапог оскальзывался на выщербинах, парню лишь каким-то чудом удавалось удержать равновесие.
Вот и вожделенный угол дома. К ужасу Влада карниз закончился. Заглянув на другую сторону здания, он увидел, что там к нему вплотную примыкает другое, меньшей высоты. Если очень постараться, то можно спрыгнуть с края приступочка на его крышу. Ветер завывал в ушах, колени тряслись от напряжения, а щека так тесно стремилась прижаться к стене, что на ней появились несколько глубоких царапин. Чувствуя, что теряет последние силы и решимость, Влад оттолкнулся, послав тело в самоубийственный полёт, но немного промахнулся. Затёкшие конечности подвели, и парень, задев край черепичной плитки, сорвался вниз, в тёмную бездну улицы. Поперхнулся криком. Успел зацепиться одной рукой. Пальцы взвыли от боли.
И тут маленькая, но неожиданно сильная смуглая ручка подхватила Влада за запястье, помогла укрепить хватку. Парень кое-как подтянулся и, хрипло дыша, улёгся на скате крыши.
— Спасибо, — первое слово, когда он почувствовал, что вновь может говорить.
Ночное путешествие, сначала по крышам, потом по тёмным переулкам, Влад запомнил нечётко. Сказывались усталость, волнение за оборотней, ожидающих его помощи в лесу. А если добавить к этому ломоту в рёбрах, побаливающую челюсть, раскалывающуюся голову и никотиновую абстиненцию… Отпечаталось в мозгу только лицо Ратри в лунном свете и её негромкий мелодичный голос:
— Здесь я тебя покидаю. Иди своей дорогой, удачливый.
Тёплые уста нашли в темноте его губы, ручки обхватили за шею, стройное податливое тело прижалось вплотную. На миг парню показалось, что никуда она сейчас не уйдёт, но цыганка, резко прервав поцелуй, мелькнула широким подолом и растворилась в тенях.
Рим отпустил его не сразу. Пытаться выйти из города ночью — самоубийство. Ворота, конечно, закрыты, и стража начеку, и толп на улицах нету, чтоб затеряться и не привлекать внимания. Оставалось ожидать рассвета. Часть итальянской столицы, где очутился Влад, более всего походила на трущобы: грязь и мусор на мостовых, зловонные сточные канавы, узенькие улочки, будто сжимаемые в постылых объятиях стен, старые дома с выщербленной кладкой и маленькими окнами-щелями. Безлюдно.
Пройдя вдоль нескольких переулков, Влад вышел на небольшую площадь. Какое-то мифическое создание скалилось мраморной пастью, изрыгая из неё струи воды. Парень присел на бортик фонтана, ополоснул лицо, жадно попил. Вода отдавала тиной или просто затхлостью, но после бега по крышам показалась сказочным нектаром. Влад не представлял, куда ему теперь направляться. «Дождусь утра, а там будет видно. Пойду вместе с толпой, авось и выйду к воротам. Главное, побыстрее до леса добраться». Что будет, когда он дойдёт до приметной поляны, он запретил себе думать.
Часть 2