Вот и еще одна дверца приоткрылась, выпустив наружу воспоминания…
Моргис, уехавший далеко вперед, обернулся и заставил коня замедлить бег — задача не из легких, поскольку лошадь, в отличие от людей, прекрасно понимала, что седок — дракон, как бы он ни выглядел, и всячески пыталась его сбросить.
— Гри… что случилось?
— Разрушитель.
— Простите?
— Разрушитель. Верховное божество арамитов. Они называют его живым богом. — Грифон ощутил холод в животе и пришпорил коня. Моргис догнал его:
— Но ведь это всего лишь идол. Стоит ли волноваться? К тому же мой опыт подсказывает, что боги обычно предоставляют событиям течь своим чередом. Что проку быть богом, если приходится день и ночь трудиться?
Моргис ухмыльнулся — так же противно, как и до надевания чудо-плаща.
Птицелев помотал головой, отгоняя ужас, который он испытал, поймав глазами взгляд волкообразной твари. Да нет же! Это смехотворно! Моргис прав — это всего-навсего идол. И все же новое смутное воспоминание сверлило его мозг…
— Разрушитель не такой, — сказал он наконец.
— Не такой?
Что-то давнее… история, рассказанная кем-то много лет назад…
— Разрушителю небезразличен его народ. Он прекрасно им управляет. Говорят, он лично дает команды волкам-рейдерам.
Моргис нахмурился:
— Уж не хотите ли вы сказать, что…
Грифон посмотрел вперед, на раскинувшуюся перед ним землю, — говорили, будто это существо способно охватить всю ее единым взглядом! — и кивнул:
— Именно. Не исключено, что мы очень скоро наступим на ногу — или на лапу — совершенно настоящему темному божеству!
ГЛАВА 3
Если не считать того, что всадники ехали по чужой земле, где на каждом шагу их могла подстерегать опасность, то можно было бы сказать, что дорога выдалась на удивление скучной. Ландшафт был настолько однообразен, что временами путникам казалось, будто они движутся по кругу. Грифон даже поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет заката — может, в сумерках пейзаж станет выглядеть не столь удручающе?
Моргис откинулся назад в седле:
— Устроим привал здесь или проедем подальше? Мне пока не хочется останавливаться, да и лошади бегут резво.
Что правда, то правда. Совладать с лошадьми оказалось делом нелегким. Они каждый миг были готовы пуститься во весь опор, но седоки их сдерживали. Скакать что есть мочи по стремительно чернеющему лесу было по меньшей мере неразумно.
Грифон обдумал предложение спутника:
— Да, проедем подальше. — Он посмотрел на небо. — Только вот Гестия сегодня слабая, она не достигла и половины. У меня нет желания ехать по этим лесам в темноте.
— А что здесь видеть? Лес совершенно пуст!
— Так спросите себя, почему он так пуст. Моргис умолк, задумавшись над этими словами, и Грифон вновь погрузился в размышления. Вопрос, который он задал герцогу, не давал покоя ему самому. Действительно, лес был абсолютно пустым. Не слышно было ни пения птиц, ни шороха ночных зверушек. Может быть, в этих скудно населенных местах так и должно быть — звуки попросту не достигают их слуха? Или арамиты истребили всех лесных обитателей? Но тогда почему не пострадали деревья? Ни следов пожара, ни сломанных веток…
К тому же деревья выглядят очень старыми. Если предположить, что они успели вырасти после давних набегов волков-рейдеров, то животные и подавно должны были вновь здесь поселиться…
Грифон похолодел. Лесная тишина стала невыносимой. Оглушительная, мертвая тишина.
В сумерках он различил силуэт Моргиса; тот остановился и, глядя на него, указывал куда-то на север. Грифон тоже придержал коня, навострил уши — и наконец расслышал. Звук был едва различим, однако его не спутаешь ни с чем. Лязганье стали о сталь.
Бежать было глупо. Быстро оглядевшись, птицелев заметил справа густые заросли, где можно было спрятаться. Указав на них дракону, он спешился и медленно, тихо подвел к укрытию лошадь. Моргис последовал его примеру. Надежно укрыв лошадей, они заставили их опуститься на землю и залегли сами.
В лесу было темно, хоть глаз выколи — но теперь это было им на руку. Ведь из укрытия они заметят незнакомцев раньше, чем те — их.
Ждать пришлось недолго. Звон металла стал отчетливей, громче, а вместе с ним донеслись людские голоса и топот конских копыт. Моргис сжал плечо Грифона. Мимо них проехал первый всадник. Его очертания напоминали расплывшееся пятно.
Грифон не видел шлемов, но знал точно: это — волки-рейдеры. Так могли вести себя только они. Птицелев знал их повадки, образ их мыслей. Арамитов было не меньше десяти, но вряд ли больше двух десятков. Грифон почти не сомневался в точности своего предположения.
Он почувствовал, что кто-то пытается — легонько, едва ощутимо — прощупать его сознание, и быстро выставил барьер, чтобы сбить разведчика с пути, заставить поверить, будто его, Грифона, здесь вовсе нет. Он с тревогой обернулся к Моргису, но тот кивком успокоил его: он тоже почувствовал щуп и тоже успел отгородиться. Значит, среди дозорных есть какой-то колдун. Вроде того, что был тогда с Д'Шаем. Тот, который словно мгновенно высох, когда один из железных телохранителей Грифона случайно разбил его талисман… Хранитель? Кажется, их так называют. Арамиты взяли с собой Хранителя.
Грифон прекрасно знал, куда направляются волки-рейдеры — прямиком в деревню, где они с Моргисом купили коней. А это значит, что арамиты намерены выяснить, не оставил ли «Корбус» кого-либо на этом берегу.
Последний волк-рейдер проехал мимо. Грифон медлил, мысленно считая секунды. Моргису надоело ждать, и он попытался было подняться, но Грифон рывком притянул его обратно на землю. И вовремя — едва голова герцога исчезла в листве, как показался новый отряд арамитов, следующий за первым. Именно этого и ждал птицелев. Излюбленный прием волков-рейдеров: заставить врага подумать, будто дозор уже прошел, выманить его из укрытия — и внезапно напасть с двух сторон.
Ясно, что у них с Моргисом даже меньше времени, чем они рассчитывали. Сторожевые суда арамитов передали новость о «Корбусе» на заставы быстрей, чем за день. Птицелев не сомневался: едва дозор узнает о двоих путниках, купивших коней всего в десяти милях от бухты, как весть об этом разнесется с такой же скоростью. Конечно, рейдерам потребуется время, чтобы достичь деревни, допросить ее обитателей и пуститься в погоню — но на это нельзя рассчитывать. При такой отлаженной системе оповещения не исключено, что очередной отряд арамитов уже поджидает их где-то в засаде.
На этот раз они выжидали гораздо дольше. Наконец Грифон осторожно встал и огляделся. Несмотря на уверенность, что все арамиты ушли, в нем всколыхнулось странное чувство — будто они в этом лесу не одни. Точно так же, как когда ему казалось, что миллионы глаз следят за ними из кустов. Только теперь он ощущал, что их окружили со всех сторон.
Моргис поднялся, разминая затекшие мышцы. Этот дракон явно был не из тех, кому по душе прятаться в укрытии.
— Предлагаю двигаться, и чем быстрей, тем лучше, пока лошади не устанут, — сказал он. — Мы должны выиграть хоть немного времени.
— Может быть, лучше воспользоваться плащами? Слиться с листвой? Но как тогда спрятать лошадей? — Грифон печально покачал головой. — Выбора нет. Едем — но только до тех пор, пока первый из нас не начнет клевать носом. Страх потерять лицо понятен, но потерять бдительность гораздо опасней. Как только один из нас устанет, он немедленно скажет другому.
— Согласен, — кивнул герцог.
Они оседлали коней и после недолгого совещания продолжили путь на восток. Моргис предлагал двинуться к юго-востоку, но Грифон был уверен: то, что он ищет, лежит гораздо северней. Однако двигаться на северо-восток было небезопасно — слишком уж близко к самым густонаселенным областям Империи арамитов.
Гестия продолжала свой путь по небосклону, проливая вниз скудный, тусклый свет. Путники, конечно, были благодарны ей за спасительный мрак, но все же временами предпочли бы видеть дорогу перед собой больше, чем на два-три ярда.