Не сразу подружился Кленов с моряками. А потом его ранило и матросы, переодев его в форму рядового, несли на руках по топким прибалтийским болотам, выходя из вражеского окружения.
Размышления Кленова прерывает Генрих:
- Не спишь?
- Который час? - тихо спрашивает Кленов.
- Одиннадцать. Пойдем ко мне.
Кленов начинает надевать брюки.
- Не надо, - Генрих вырывает из его рук брюки, швыряет на нары. - Идем.
Кленов выходит в прихожую. Генрих плотно закрывает за ним дверь. Из-за шкафа выскакивают трое. Испанец сильным ударом в лицо сбивает Кленова с ног. Двое других тоже бьют его, стараясь попадать по лицу. Кленову все же удается вскочить.
- Ах вот вы как!.. Боитесь, что перед смертью я стану предателем?.. Как вы смели забыть, что я русский, что я политрук?!. - Сжав кулаки, он бросается на испанца.
Но его вновь сбивают.
Собрав все силы, Кленов выворачивается из-под навалившихся на него тел и завинчивает такой подзатыльник испанцу, что тот кубарем летит к порогу и долго не может прийти в себя. Но в эту же минуту на Кленова наваливается Генрих и еще двое и долго бьют уже лежачего. Кленов больше не сопротивляется. Он лежит на полу окровавленный.
- Ларго, скорей бинты! - распоряжается Генрих.
Испанец подает бинты. Генрих поднимает голову
Кленова. Лицо его неузнаваемо.
- Эк как тебя разукрасили, друг…-вздыхает один из подпольщиков.
- Так надо, друг, так надо… - шепчет, гладя Кленова по плечам, испанец. - Теперь тебя никто не узнает.
На Кленова накидывают пиджачок повешенного испанца.
Скоро избитый приходит в сознание, открывает глаза. Но, увидев Генриха и Ларго, пытается вскочить, однако кулаки его бессильно разжимаются.
- Успокойся, иначе тебя не спасти.
Кленов долго смотрит на подпольщиков, пытаясь осмыслить случившееся.
- Теперь ты испанец, - сурово поясняет Генрих,- известный лагерный вор и предатель. Понял?
Кленов смотрит на свой костюм,
- За меня вы убили другого?..
- Да его давно уже пора было прикончить. Сколько он наших продал, - говорит Ларго.
Утренняя поверка. Среди заключенных - забинтованный Сергей Кленов. Блоковый писарь громко вычитывает по списку номер за номером. Каждый узник четко отвечает за себя из строя: «Здесь!»
Писарь называет номер Кленова.
Над строем тишина.
Писарь громко повторяет номер. Блоковый староста Генрих, чуть наклонившись к писарю, нарочито громко произносит:,
- Этот русский повесился.
- Ах да… - вспомнил писарь. Он делает пометку в журнале и продолжает вызывать другие номера. Среди прочих «испанец» тоже отвечает «Здесь!».
К строю приближается блокфюрер. Звучит команда «Ахтунг», блокэльтестер делает шаг навстречу эсэсовцу и докладывает. В докладе упоминается, что русский номер такой-то ночью повесился в уборной.
Блокфюрер проходит в помещение взглянуть на висельника. Вскоре он возвращается с усмешкой на лице. Взгляд его останавливается на забинтованном Кленове.
- Кто это? - спрашивает эсэсовец.
Все смотрят на забинтованного.
Огромным усилием воли Генрих подавляет в себе волнение, на лице его появляется улыбка.
- Этот испанец ночью пытался украсть хлеб, его крепко измордовали.
Рука эсэсовца ложится на кобуру пистолета,
- А ну, выйди из стоя! - приказывает он.
Кленов выходит из строя.
Рука эсэсовца расстегивает кобуру…
- Сколько тебе лет? - спрашивает эсэсовец.
Кленов молчит.
- Эй, спроси, у него, - кивает эсэсовец испанцу, - сколько ему лет и как долго он еще намерен жить?
Кленов молчит: он не знает испанского языка.
- Господин блокфюрер, - обращается Генрих к эсэсовцу. - Его так отделали, что языком не пошевелить. Мне кажется, - неделю не сможет рта открыть.
Эсэсовец подзывает писаря:
- Запиши в журнал моих приказаний… Этому типу прополоскать солью рот. Сегодня же!..
Генрих натянуто улыбается:
- Мудрейший вы человек, герр блокфюрер!.. Согласно вашего совета, мы его сегодня - «полечим»…
Довольный своей выдумкой, эсэсовец, посмеиваясь, уходит.
Солнечное майское утро. Генрих и Новодаров стоят во дворике перед блоком.
- Я думаю, - говорит Новодаров, - они решили отказаться от услуг газовой камеры. Слишком хлопотное дело.