Вдвоем с дядей Петей они быстро закончили решетчатую конструкцию и начали заплетать ее лапником и ветками с листьями.
Славик обошел сооружение со всех сторон. Подивился, как быстро они установили что-то похожее на палатку или собачью будку больших размеров.
– Погоди, – сказал отец, когда и Славик стал засовывать между жердочек ветку, – тебе будет ответственное поручение.
Он залез вовнутрь, загнал там несколько колышков попарно и между ними уложил один на один все те же ровные сухостойные еловые стволики. Отделил низенькими оградками узкую полосу у одной боковой стенки и пошире у другой. Посредине остался проход шириной в полметра.
– Что это будет? – удивился Славик.
– Не видишь, что ли? Кровати… – Односпальная дяде Пете и двуспальная нам с тобой. Заполняй места матрацев лапником. Да постарайся. Чем лучше уложишь, тем мягче будет спать. Сверху травку положи, что дядя Петя принес. Веточки выбирай тонкие и укладывай каждую, а не вали как попало.
Славик «стлал» постели столько же времени, сколько взрослые заплетали стену и крышу. К концу работы внутри стало намного темнее и уютнее.
– Хватит на сегодня, – наконец сдался Славик.
Отец поддержал его.
– Если дождя не будет, переночуем прекрасно, а завтра доделаем по-настоящему.
Он поглядел на небо, на деревья, отбросившие длиннющие тени на озеро.
– Что здесь плохо – заката мы никогда за лесом не увидим, – он начал глядеть на лес позади шалаша и склонять голову то в одну, то в другую сторону, словно надеялся найти хоть какой-то просвет в стене деревьев.
– Зато восходы над озером нам будут видны прямо из шалаша, – отозвался дядя Петя.
– Вставать надо слишком рано, чтобы их видеть, – с сожалением сказал Славик. Он вытащил из кармана штормовки компас.
Шалаш стоял входом на юго-восток, где за озером на пригорке желтело неубранное поле, окруженное слева крупным приозерным лесом, справа – олешником и лозняком возле пойменной низины. Там где-то протекала речка. Они пришли берегом с юга. Юго-запад и запад были непроницаемо заслонены горой и лесом. Северную сторону загораживали от болота невысокие ели и ольхи.
Невидимое солнце садилось, желтым светом осветило противоположный берег замершего озера.
Втроем он начали осматривать шалаш.
– Прием здания госкомиссией, – торжественно заявил дядя Петя.
Отец оставался серьезным, начал объяснять, словно дядя Петя был настоящим председателем настоящей комиссии.
– Завтра доделаем крышу, да и стены уплотним.
Он осторожно покачал шалаш. Тот слабо подался.
– И укрепим сильнее. Пока как будто дождя и снега не предвидится.
– Нормально! – крикнул из шалаша Славик. – Нигде даже не светится. А постель какая… – Слышно было, как он повалился на зашуршавшую подстилку.
– Завтра солнце поднимется – увидим, что за решето соорудили, – сказал с усмешкой отец.
Славик вылез из шалаша.
– Дядя Петя, по уставу положено всем предсказать погоду на завтра. – Он только что придумал это и знал, к кому обратиться, чтобы не получить отказа. – И температуру воздуха надо определить на глаз.
– Скорее, спиной, – заметил отец.
Славик не понял.
– У человека спина лучше всего чувствует холод. Я по ней температуру определяю, а не на глаз. Градусов 18 по Цельсию будет.
– Двадцать, – тут же сказал Славик.
Дядя Петя не торопился.
– Пожалуй, Славик ближе к истине. Погода должна остаться прежней. Нет никаких признаков перемены.
– Я все записываю. – Славик уселся прямо на землю и записал температуру и прогноз. – Вы тоже записывайте, как договорились.
– Запишем, запишем, – успокоил его отец. – Пока нам важнее костер и ужин. Голодный, как волк.
Дядя Петя пошел за водой. Отец взялся рубить дрова из того хвороста, что остался после строительства. Славик стал разжигать костер. Он по привычке пошарил по карманам в поисках бумаги, но вспомнил, что она в рюкзаке. Да и несолидно было лесным жителям, какими они стали разжигать костер бумагой. Под елкой он нагреб сухой иглицы, собрал остатки сухой травы, наломал еловых веточек. Трава загорелась, он присыпал ее иглицей, навалил сверху палочек. Из нагромождения тонкой струей повалил белый густой дым…